Соболев молчал и смотрел, не мигая. В карих глазах медленно разливалась обреченность, и Люба искренне не понимала её причины. Сергей так на неё смотрел, как осужденный, наверно, смотрит из окна тюрьмы, как на городской площади возводят для него эшафот. 

- Восемь утра же, Люб...- глухо пробормотал заведующий,- Вы круглые сутки что ли готовите? 

Любовь Павловна окончательно смутилась. 

- Да это ж быстро...Пирожки...Тесто с ночи, ерунда...- передёрнула плечами Люба и покосилась на пакет в своих руках,- Я вот и с собой взяла, на работе девочек угостить. Но если вам запах не нрави... 

-Нравится,- перебил её Сергей севшим голосом,- Нравится, Люб. Только уж, будьте добры, и меня угостите. 

Соболев криво улыбнулся и добавил, сощурившись.

- Хоть я и не девочка. 

-О, я помню,- не подумав, ляпнула Любовь Павловна и тут же залилась предательским красным.

***

Сергея распирало от давно уже забытых им ощущений. Когда женщина нравится. Вот не только фигура, или лицо, или в общении приятная, а вся и разом, в полной своей причудливой комплектации. Так нравится, что надпочечники вбрасывают в кровь лошадиную дозу коварного дофамина, а внизу живота щекочуще и пусто тянет. Если бы Сергей был романтиком, он бы промямлил что-то про "бабочки", но он не был, и просто наслаждался удивительным действием на организм выделяемых эндокринной системой нейромедиаторов. 

Смотреть на Любу, находиться рядом и даже разговаривать- всё это оказалось будоражащим, немного нервным, напряженным, но очень приятным делом. И взаимности хотелось. Поскорей. И, конечно, секса. Ну, они же взрослые люди... Да даже пирожков её чёртовых, божествено воняющих на всю парадку, хотелось прямо сейчас ужасно. 

Пожалуй, единственное, что в ординаторке Соболева раздражало, так это её явное желание сохранить дистанцию. Раздражало и подстегивало одновременно. 

"Тут нужен план,"- глубокомысленно решил Сергей, зачарованно следя за мерно покачивающейся перед ним задницей, идущей к лифтам. Что он там про три дня говорил? Так, это остаётся. Нечего тянуть. Вот только поставленную задачу следует скорректировать. От улыбки и тёплого взгляда до полной и безоговорочной физической капитуляции. И очень удачно День Медика как раз через два дня, то есть на третий...На всё отделение снята турбаза...Удивительное совпадение...Ещё одно! Сергей невольно улыбнулся очередному знаку судьбы и ступил за Любой в лифт. 

Вознесенская вжалась в дальнюю от него стенку, но смотрела уже прямо и уверенно, делая вид, что смущения больше не испытывает. Только Сергей всё равно чувствовал исходящее от неё волнение, улавливал лихорадочный блеск в ореховых глазах, подмечал, как часто пульсирует тонкая венка на шее, и млел от всех этих знаков ответной, пусть может и невольной, симпатии. 

- С чем пирожки, Люб?- вскинул бровь Соболев, криво улыбнувшись. Запах свежей выпечки в закрытом тесном пространстве лифта становился просто невыносимым. В животе тревожно рыкнуло. 

- С мясом и курагой. Любите?- таким тоном, будто светскую беседу с посторонним человеком вела. 

Опять. А ведь я тебя лапал и чуть не... От вихрем промелькнувших картинок и нахлынувших тактильных воспоминаний Сергей сглотнул и переступил с ноги на ногу, опираясь плечом о стальную стену лифтовой кабины. Мысль сбилась, Любин вопрос вылетел из головы, а с языка сорвалось то, что действительно его волновало. 

- Люб, жалеешь, что ушла вчера? Только честно. 

Чёрт, он не хотел вот так в лоб и сразу, но теперь отступать было поздно. Только вперёд. Соболев, понимая это, сделал к желанной добыче шаг, одним движением съедая разделяющее их пространство, и уперся рукой в стену над Любиной головой, нависая в каких-то ничтожных сантиметрах.