– Конечно, Артём Борисович, – кивнула блондинка, возвращая на столик едва отпитую чашку с чаем.

– Да ну брось суетиться-то, Елизавет, – усмехнулся седоусый. – Там не к спеху, покойники от тебя из морга точно никуда не убегут. Так что сиди на попе ровно, пей чаёк, пока не остыл. А у меня к Митюне ещё разговор…

– Опять, поди, про пацана пытать станешь? – скривился здоровяк.

– Отчего ж не попытать, раз сам предложил, – хмыкнул Артём Борисович.

– Как ясновидящий Сергей развивается отлично. Показатели кольца развития даже от тренировок на закрытых локациях растут как грибы после дождя. Копьём парень владеет на загляденье. И Хаос в его энерготипе стараниями Лизы снизился до приемлемых величин ещё неделю назад. Спонтанный скачок Тьмы в том же энерготипе тоже удалось подавить до почти исходных величин. Талант Настройщика у парня, увы, так и не восстановился после случившейся недавно клинической смерти. Но, по моему мнению, без этой чёртовой абилки с очевидным креном в сторону Хаоса нормальному, крепко сбитому порядочнику будет куда проще выжить в наше ни разу не спокойное время.

– Да ты, Митюня, поэт, – рассмеялся Артём Борисович. – Выходит, даёшь допуск практиканту до самостоятельной практики?

– Я этого не говорил, – запротестовал здоровяк.

– Здрасьте! Только что расписывал Сергея как красну девицу на выданье…

– Прямо не в бровь, а в глаз, – скривился Митюня, а его подруга на соседнем кресле, прыснув от смеха, едва не облилась горячим чаем.

– Так! Что за секреты? Ну-ка колитесь, – нахмурился Артём Борисович.

– Чёрт его знает, Борисыч, то ли гормональный сбой у пацана случился из-за клинической смерти, как Лиза предполагает, то ли он кукухой слегка поехал, как я думаю, но наш Серёга ведёт себя в последние дни как натуральная девица. Цвета, наряды, тачка – всё вокруг него теперь бабье. А когда я увидел, какой интерьер для купленной на днях студии этот придурок заказал у дизайнера, едва удержался, чтоб не придушить Капустина на месте… И ведь, что паршиво, Борисыч – пацан в этих выстроенных вокруг себя бабских декорациях чувствует себя максимально комфортно. Он ни разу не прикалывается, ему это искренне нравится.

– Любопытно. Радикальное изменение вкуса, говоришь, – задумчиво хмыкнул Артём Борисович.

– Если б ты сегодня в офис минут на десять пораньше приехал, сам бы его застал и всё увидел. Ведь пацан аккурат перед твоим приходом домой с тренировки свалил.

– Не переживай, надо будет – и застану, и увижу, – хмыкнул седоусый. – Расскажи лучше, что за кипиш с машиной его сегодня на институтской парковке случился?

– Если в двух словах, то пацан наш с барыгами местными поцапался, что дурман-траву торчкам разным толкали. В общем, Серёга вступился в институте за какую-то задолжавшую за дурь студентку-наркоманку. Применив теневые навыки, он завалил двух обрабатывающих должницу злодеев. Те, естественно, обиделись на Серёгу и решили ему отомстить, отмудохав битами его розовую мазду…

– Ишь ты, розовую, блин, – хмыкнул в усы Артём Борисович.

– Цвета фуксии, – вставила свои пять копеек допивающая чай Лиза.

– Во-во, и пацан меня точно так же постоянно поправляет. Задрал, млять! – возмутился Митюня.

– Дальше можешь не рассказывать, я видео в сети видел, – снова хмыкнул Артём Борисович. – И даже прокомментировал. «Угарная постанова» написал.

– А чё спрашивал тогда? Выходит, изначально был уже в курсе.

– Не ворчи, Митюнь. Твоё мнение услышать, сам знаешь, как для меня завсегда важно…

– Артём Борисович, у нас прорыв! – вдруг сиреной заверещала из-за стойки Светлана, обрывая шушуканье тройки за стеклянным столом.