Золото померкло, полилась тьма, подобная той, что окутывает злыдневские чары. Жесткие пальцы Рудольфа впились в запястье. Саша подавила вскрик, напряженно вглядываясь вперед, и вдруг поняла, что видит очертания родного университета. Внутри все возликовало: ура, получилось! Только ликование быстро пропало. Университет оплетала черная мерцающая сеть. Прочная, упругая, мощная. Захочешь порвать, да не выйдет.

Саша судорожно вдохнула ставший горячим воздух. От сети просто разило злыдневской магией: старой, сильной, аж мороз по коже. Мамо! Только вот что странно — на здание же накинута не одна охранка! А такое впечатление, что они вообще ничего не видят!

Черная сеть вспыхнула, шевельнулась, словно щупальца огромного кракена. Саша внезапно заметила, как по «щупальцам» медленно стекает кровь. Хвост милого Бесеньки, да откуда же столько?

Резко затошнило, она замотала головой. Рудольф сказал какое-то странное резкое слово, и дышать стало легче. Саша пошатнулась, но крепкая рука провидца вовремя подхватила ее под локоть.

— Стоять-не-падать.

Хотелось ответить что поязвительнее, но не вышло. Ноги подкашивались от слабости, сердце стучало в ушах, перед глазами плясали черные точки.

— Видела?

Саша только фыркнула:

— Да, но этого мало. Я не видела, кто именно.

Рудольф увлек Сашу к проходу в крыше, по которому они сюда же и поднялись.

— Ну, знаешь, я этого и не обещал, — пожал он плечами. — Думай.

Поставив ногу на шаткую лестницу, Саша чуть не зарычала:

— Я и так думаю!

— Только толку никакого, — заметил Рудольф, едва не схлопотав по голове от возмущенной злыдни. — Осторожнее, милая, не споткнись.

Почувствовав под собой твердый пол, Саша, гордо вздернув нос, пошла к комнате провидца. Ишь, какой умный! Хотя, конечно, одна догадка уже появилась. Раз университет не сопротивляется, то вполне может быть, что эту злыдневскую сетку он принимает за… свою. Коли так, то вообще ни черта не понятно. Зачем кому-то из своих понадобилось творить темные делишки?

Она и не заметила, как оказалось в уютной гостиной Рудольфа. Ковры, старинная мебель, множество фарфоровых статуэток, которые скорее бы могла собирать одинокая старушка, нежели мужчина, пусть уже и преклонного возраста.

— Пойми, Орысенька, — почти ласково прозвучал его голос, — скажу прямо — мне голову открутят и, между прочим, правильно сделают. Покажу от начала до конца — тоже. А вот если сама поняла, тут уж взятки гладки.

— Так-то они и поймут, — буркнула Саша, подходя к шкафу, чтобы внимательнее рассмотреть белоснежных слоников и грустную балерину в золотых пуантах.

— Этот поймет, — мягко сказал Рудольф.

Саша замерла. Черт, вроде и не сказал ничего, а подсказка. Она резко обернулась, встретилась с взглядом ореховых глаз.

— Этот многое знает, панна Вий-Совяцкая, — повторил он. — Будь осторожна.

Саша нахмурилась, тон Рудольфа ей не понравился.

— Все так плохо?

— Ну-у-у, — осторожно начал он, — не так. Но вижу, что догадалась. Или близко к догадке. Вот и думай, чем это может грозить.

Саша набрала воздуха всей грудью, проклиная про себя всех провидцев. Вот же задурил мозги! Ни слова, ни взгляда — сама, да сама! Вот вернется домой — точно деду нажалуется!

— Кстати, — неожиданно протянул Рудольф, — как там твой ненаглядный сосед? Уж приготовилась встретить Андрюшу с раскрытыми объятиями?

***

Взгляд Андрея Григорьевича не предвещал ничего хорошего. Даже показалось, что в аудитории стало холодно. Впрочем, наверно, не стоило надевать такую короткую юбку и эти дурацкие колготки в сеточку. Пальцы предательски задрожали, пришлось их сильно сжать. Нервы что-то совсем ни к черту. Ну, подумаешь, попросил остаться! Эка невидаль! Может, как у старосты, хочет узнать, какие дела творились в группе за время его отсутствия?