Саша сделал вид, что ничего не расслышала. Ну, не виновата же она, в конце концов, что один втюрился в студентку, а второй вообще в кому рухнул! Правда, чего уж там, рухнули оба.

— Не заговаривай мне зубы, — фыркнула она, — давай лучше детали. Чей сын Андрей?

— Чугайстрина-старшего, — невинно сообщил Вий-Совяцкий.

Если б возможно, то еще бы и невинно захлопал ресницами. Однако, слава всем злыдням, это не случилось. Какие уж тут ресницы… Саша сжала кулак и подалась вперед, прожигая его взглядом. Вий-Совяцкий изумленно приподнял брови, мол, я что-то не то сказал? Да быть того не может!

— И-и-и? — с ласковой улыбкой голодного крокодила протянула она.

— Приемный, — мрачно отозвался Вий-Совяцкий. — Одно время Гриша крутил роман с прекрасной барышней по имени Аин Кервален. Красавица, ничего не скажешь… порой. Умная, грамотная — все прекрасно. По обмену знаниями ездил в Великобританию, значит. К феям.

Саша обдумывала его слова. Андрей — сын феи? Ничего себе!

— Значит, мать — фея… — тихо произнесла она.

— Нет, — не менее мрачно сказал Вий-Совяцкий, — Чугайстрин будет не Чугайстрин, если ж не вляпается! Аин не фея, а баньши.

Саша тихо охнула.

— Угу, — хмыкнул он, — так еще на момент знакомства — очень беременная баньши. Кто отец — неизвестно. Но вполне может быть, что кто-нибудь из лесного народа, обрати внимание на уши Андрея. Только это мелочь. Хуже, что Аин еще и снискала страшную нелюбовь своих драгоценных родственничков. В итоге ребенка Грише принес какой-то зеленый фейри, вручил и был таков. Ни записки тебе, ни последнего прощай. Только по магическому фону и понял, что мать — Аин.

Некоторое время Саша сидела, уставившись на него и потеряв дар речи. Нет, это какой надо быть?! Бросить ребенка и смыться! Ну, мамаша! Вот не зря никогда не любила этот западный народ!

— Погоди, — произнесла она, — и что, так ни разу и не появилась больше?

Вий-Совяцкий отрицательно замотал головой. Но раз так… Ведь можно же… Саша чуть не подпрыгнула от осенившей мысли.

— Слушай, я вытащу нас из беды!

— Да? — скептично хмыкнул Вий-Совяцкий. — Мне уже сейчас писать заявление на увольнение?

Обида вспыхнула вместе со злостью, с кончиков пальцев сорвались язычки темного пламени. Она прищурилась и почти прошипела:

— Хочешь пари, дедушка?

На губах Вий-Совяцкого появилась дьявольская улыбка, из-под полуприкрытых век полился могильный холод.

— А выдюжишь, внученька?

— А ты боишься проиграть? — Саша тоже улыбнулась, не отводя глаз. — Тогда пари: если я уверю комиссию, что у нас все в порядке, ты сделаешь меня деканом злыдневского факультета.

Вий-Совяцкий чуть склонил голову набок, бледно-голубые глаза вспыхнули огнем:

— А если нет, то выйдешь замуж за того, на кого я укажу, и уйдешь в декрет… Орысенька.

14. Глава 2. Южный Городовой

Настроения не было никакого. Я смотрела под ноги, чтобы не сбить носки новых лаковых туфелек. Васька сделал подарок от всего сердца: ухватил за шкирку насупленную сестру, то есть меня, и потянул в магазин. Несмотря на день рождения, канун совершеннолетия и все такое, никакого желания праздновать не было. На все попытки отмахаться Васька только фыркнул и сообщил, что если я сегодня не вылезу из общаги сама, вытянет за косы. Кос у меня нет; волосы, спасибо, чуть ниже плеч, но с этого злыдня станется.

Туфли, правда, и впрямь приобрели красивые. Черные, на высоком каблуке, с изящной золотистой пряжечкой и закругленным носком.

Васька шагал рядом, насвистывая какую-то песенку. Ему, в отличие от меня, кажется, все хоть бы хны. Не расстраивал ни хмурый вечер, ни ветер, забирающийся под легкую куртку и треплющий волосы. И хоть настроение валялось ниже плинтуса, все же нельзя отрицать: хорошо, что брат вытащил в люди.