– Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, один разочек! Отпусти и дай денежку!

Он тяжело вздохнул и согласился!

– До часу ночи. Ровно в час пришлю за тобой кого-то из наших. Счет оплачу. Все?

– Нет, когда вы с мамой съедетесь уже? Я знаю, что вы встречаетесь втихушку.

– Откуда?

– Видела собственными глазами.

Кстати, это была чистая правда. Я видела, как они, мило воркуя, выходят из кофейни, поход в которую, кстати, я теперь не могла себе позволить!

– Не знаю, как съедемся, так съедемся, может, нам так нравится.

– Ну ладно, – я с чувством выполненной миссии собралась отправиться к себе, но папа меня снова остановил:

– Это, Олесь… Я, правда, впечатлен твоими успехами. Закроешь год без троек, устрою тебя на юрфак.

– Сразу на второй курс! – выпалила я, подпрыгивая на месте.

– Не наглей.

Не успела я добежать до своей комнаты, как тут же телефонировала Машке.

– Даа, – вальяжно ответила та.

– Машка, Машка, жизнь налаживается! На мою днюху тусим! Я возьму с собой зубрилок маграрки! Они мне в следующем семестре очень пригодятся.

– Простил Пал Аркадьич?

– Почти, тут дело техники и времени.

– Какой он, все-таки, мужчина! – протянула Маха, – И взрослый, и такой сильный, и такой красивый…

– Ничего, что это мой отец?

– Хорошо, что не мой…

– Тьфу. Дурочка.

На следующий день во время перемены я подошла к своим феям-отличницам Белянкиной и Снежко, которые, как и полагается особо ботаническим личностям, вместо того, чтобы отдыхать в отведенное для этого время, опять что-то отчаянно зубрили:

– Эй, девчули, вы слыхали, что на перемене нужно расслабляться?

Люда Белянкина была худой и высокой девушкой с постоянной прической в виде низкого длиннющего хвоста, превращающегося ближе к концу в мышиный хвостик. А Настя Снежко, наоборот, приземистой, крепенькой, с рыжими волосами по плечи и круглым добродушным лицом. Были они вполне симпатичными девчонками, если бы не одевались одна, как “прощай молодость”, а вторая вечно не по фигуре и невпопад.

– Олеся, сейчас будет новый предмет! Мусалова ведет! Слыхала про неё? – с испуганными глазами посмотрела на меня Люда.

– Мусалова–Сусалова, неважно! В пятницу я вас приглашаю на свой день рождения, подарки не обязательны, все равно ничего нормального не подарите. С вас хорошее настроение! Пойдем в лучший клубас этого затрапезного города, потанцуем, оторвемся, склеим парочку… Что ты мне моргаешь? Настя, у тебя нервный тик.

Настя с Людой смотрели за мое плечо и отчаянно мне моргали. Я наконец-то, догадалась обернуться. За моей спиной стояла невысокая женщина, буквально метр с кепкой, недостаток роста она компенсировала огромными туфлями на широких массивных каблучищах.

– Занятие уже полминуты как началось. Вам нужно пегсонально об этом сообщать? – процедила она из-за моей спины.

– Оу, нет, – я пулькой уселась на свое место.

Женщина с громким стуком, производимым каблуками, проследовала к кафедре. И как я в запале не услышала это грохот сразу? Прям, лягушонка в коробчонке.

Она щелкнула пальцами. В воздухе появился и завис белый экран, на котором оранжевым цветом вспыхнуло название новой дисциплины: “Агромагия. Лекции и практикумы”. Ниже проявилось: “Преподаватель: Мусалова Алевтина Юрьевна”.

– Когда-то этот унивегситет видал вгемена и получше, котятки мои, – начала она, забавно картавя, – пгеподаватели наши обмельчали, и я скажу вам без малейшей скгомности, я последний оплот пгинципов и знаний той пегвоначальной альма-матег, заложенных его созидателем, великим ученым и исследователем Виталием Ггигогьевичем Желубодько, ученицей коего я являюсь…