— Нет.

— Я могу заварить отвар, который помогает мне при болях в желудке.

— Спасибо, вы очень добры.

В кухонное окно вдруг влетел камень; по счастью, окно не разбилось. Мы с хозяйкой тут же подбежали посмотреть, что такое, и увидели за забором ухмыляющегося старика-соседа, который снова запустил в окно камень. В этот раз оно разбилось от удара, и осколки посыпались на кухонный стол.

— Что за человек! — всплеснула руками хозяйка. — Оставайтесь здесь, рини, а то мало ли чем еще он запустит…

Кауц вышла на крыльцо и начала что-то говорить старичку; я тем временем опасливо выглянула в разбитое окно и начала собирать стекло по кухне. Когда я закончила, разговор соседей перетек в физическое противостояние.

— Ведьма! — повторял бывший инквизитор, пытаясь одолеть крепкую рини. — Меня не обманешь! Я знаю, что у тебя в доме собираются другие ведьмы, и вы устраиваете оргии с демонами!

— Дядя Гвидо, вы с ума сошли! — пыхтя, возразила Кауц. — Вы меня еще ребенком помните. Какая я вам ведьма?

— Типичная! — возвестил тот, намертво вцепившись в руку бедной женщины. — Сорок лет стукнуло, а все одна, даже без кота! Ни одна баба кроме ведьмы не будет жить одна, всех сторонясь!

Лицо рини Кауц исказилось, а сама она словно разом растеряла силы. Я сама недавно пережила инквизиторскую травлю и наслушалась подобных обвинений, так что отреагировала решительно. Спустившись с крыльца, я подошла к старичку и заявила:

— Ну, вот она я, ведьма! Как ты посмел отвлечь меня от оргии?

Старичок от неожиданности выпустил руку своей жертвы и посмотрел на меня поблекшими с возрастом глазами, в которых, однако, горит молодецкая искра. Его кустистые брови приподнялись, а рот приоткрылся, являя серо-желтые зубы.

— Ведьма! — выдохнул он радостно.

— Да, ведьма. Что ты мне сделаешь, инквизитор?

— Кто тут звал инквизиторов?

Обернувшись, я увидела мужчину лет двадцати пяти. Безошибочно найдя источник проблем, он подошел к рину Гвидо, произвел серию быстрых движений перед его лицом, и когда глаза старичка остекленели, повернулся к нам.

— Что, снова он вам докучает? — спросил мужчина у Кауц.

— Снова. Окно вот разбил…

— Я возмещу.

— Да что вы, рин Бриндон, зачем…

— Как зачем? Я в ответе за этого кусачего старого пса, — ответил Бриндон и ослепительно улыбнулся.

Мы с рини загляделись на мужчину. Высокий, широкоплечий, стройный, он отлично смотрится в джинсовых шортах и простой белой майке. Темные, коротко постриженные волосы его торчат ежиком, на нижней части лица темнеет щетина. А само лицо, загорелое, с шелушащейся кожей, красиво слеплено, мужественно и приятно.

— Моя новая жиличка, рини Бриония Блекуа, — представила меня Кауц. — Это на нее Гвидо ополчился и ведьмой назвал. А это рин Люциан Бриндон, послушник Ордена, будущий инквизитор. Он приглядывает за Гвидо.

— Многовато вокруг инквизиторов…

— Вообще-то нас мало, — улыбнулся Бриндон и протянул мне руку. — Приятно познакомиться, рини Блекуа.

— Мне тоже, — ответила я, пожав его руку.

— На Гвидо не серчайте, он не со зла. Это у него профессиональная деформация: как только он видит красивую женщину, сразу обвиняет ее в ведьмовстве.

— Что вы сделали с ним?

— Так, легкая манипуляция.

«Ничего себе “легкая манипуляция”», — подумала я, глядя на замершего статуей старикана. Инквизиторы, конечно, сильны в психологических приемах и манипуляциях с сознанием, но я не знала, что и послушники способны так быстро ввести человека в транс.

Бриндон увел Гвидо и вскоре вернулся, чтобы помочь нам с окном. Пока мы с Кауц проверяли, не осталось ли на кухне осколков, он собрал их снаружи, в саду, и пообещал, что договорится со знакомым, чтобы окно застеклили как можно скорее.