Да, это по-детски – мстить вот так, через оценки, а что ей еще остается? И потом, для него такие придирки даже полезны. Русский лучше выучит.

Мирек стоял и молча на неё смотрел.

– Незачет! – повысила голос Лара. – Вы меня слышите, Мирослав?

Он ухмыльнулся и медленно кивнул, а потом что-то тихо проговорил себе под нос. По-чешски. Опять. Вот гаденыш! Этот студент скоро доведет её до того, что она начнет его по-болгарски матом крыть. Она бы, конечно, с большим удовольствием сделала это на русском, но русский он, к сожалению, худо-бедно понимает.

– Что вы говорите, Мирослав? – переспросила Лара. – Просите дополнительных заданий, чтобы лучше разобраться с темой? Да, конечно! – и почти швырнула в него стопкой ксерокопий. Она, конечно, замучается потом проверять домашку, но это того стоило. Каким удовольствием было видеть эти наглые зеленые глаза, вспыхнувшие от едва сдерживаемого бешенства.

В аудитории раздались сдержанные смешки. Открыто смеяться над Миреком никто бы не стал, тем более он явно нравился всем без исключения студенткам, но видно было, что ситуация девчонок забавляла.

– Mrcha (стерва), – проговорил Мирек одними губами, так, что услышала только Лара. Слово было для нее незнакомое, но, судя по интонации, относилось к ругательным.

– Тъпак (идиот – болг.), – не выдержала Лара и чуть не захохотала, увидев, как недоуменно поднялись темные брови. Вот пусть теперь этот придурок гадает, что она ему сказала.

– Чем больше я услышу от тебя чешских слов, тем больше ты получишь дополнительных заданий, – сообщила ему Лара и, широко улыбаясь, пододвинула к нему еще одну страницу. – Вопросы?

Мирек зло сощурился, сгреб бумаги и пошел на свое место.

А после занятий подошел к ней. В аудитории, кроме него, оставался только Тонда – девчонки убежали почти сразу.

– Ты ошиблась, – как и все чехи, он специфично выговаривал букву «л», в остальном же говорил довольно сносно.

– Вы! – зло одернула Лара зарвавшегося студента. Короткая усмешка, скользнувшая по его губам, доказывала, что это не было случайной оговоркой.

– Это мы еще не проходили, – Мирек с торжествующим видом вернул ей половину стопки с заданиями. Лара глянула на них и заскрипела зубами. Формально он был прав.

– А тут пятно, – он, ухмыльнувшись, положил еще несколько листочков, где задания были плохо видны из-за растекшегося черного маркера. Лара готова была поклясться, что пятно появилось уже после того, как ксерокопии оказались у Мирка, но доказать это было нереально.

– Хорошо, – процедила она, смяла испорченные листки и кинула их в мусорку. – Это всё? Или вы еще что-то придумали, Мирослав, чтобы не делать мои задания?

– Нет, но обязательно придумываю, – отозвался он, ничуть не смущаясь.

– Придумаю, – машинально поправила его Лара. – Если бы вы, Мирослав, больше времени уделяли учебе, вместе того чтобы на скейте кататься, у вас бы не было с русским языком таких проблем.

– А ты видела меня на скейту? – сверкнул самоуверенной улыбкой Мирек. – Понравилось?

– Очень понравилось, – кивнула Лара, сохраняя безмятежное выражение лица, – особенно когда ты об перила приложился. А дальше я смотреть не стала.

Тонда явно с трудом сдерживался, чтобы не заржать в голос.

– Лариса Дмитриевна, я заберу этого идиота, – встрял он в разговор, бесцеремонно хватая друга за рукав, – а то он сейчас наговорит вам на еще одну стопку заданий, и мне не с кем будет вечером пива попить.

– Тондо! – рыкнул на него Мирек, но тот уже потащил его к выходу.

– До свидания, Лариса Дмитриевна! – вежливо попрощался он.