– Лазарь Елизарович, – я усмехнулся, глядя в мудрые глаза Целителя, – спросите чего полегче! Я только несколько часов назад пришел в себя и ни черта не помню! Даже имени своего…

– Да, я знаю, – кивнул врач. – Но за это время уже успели совершить невозможное! Как вам удалось уничтожить троих вооруженных головорезов, в таком состоянии? Ведь у вас ярко выраженная ригидность левой половины тела! Я уже умолчу о том, что год назад вы вообще были парализованы! Но, ведь и сейчас вас практически не слушаются рука и нога!

– Не знаю, доктор… – Пожал я плечами. – Как-то получилось… А рука с ногой слушаются, только очень плохо…

«У меня правильнописание хромает. Оно хорошее, но почему-то хромает[12], – неожиданно возникла смутно знакомая цитата у меня в голове, вторящая моему ответу врачу. – И пенсия хорошая, только маленькая[13], – тут же догнала её вторая».

Ну, вот, откуда это опять из меня вылезло? Причем тут какое-то правильнописание? И пенсия? Ведь лет-то мне всего лишь двадцать пять?

– Что-то случилось? – Видимо, заметив некоторую нервозность в моем взгляде и «повышенную» задумчивость, поинтересовался Рыжов. – Вам плохо? Хотя, я ничего такого не замечаю в вашем организме… – убежденно произнес Медик, слегка поводив надо мной раскрытыми ладонями.

– Да, нет, доктор, – мотнул я головой, – чувствую я себя прекрасно! Спасибо вам! Просто мне в голову постоянно лезут какие-то мысли… Чужие… странные… одним словом, мне такие не свойственны, – решительно произнес я. Кто знает, может быть, этот Медик сумеет мне помочь от них избавиться?

– А отчего вы-таки решили, что эти мысли чужие и вам не свойственные? – ехидно прищурившись, спросил меня Лазарь Елизарович. – Ведь вы совсем ничего не помните? Может быть, это как раз и возвращается ваша потерянная память?

– Не знаю… – Вновь пожал я плечами. – Только уж очень странные мысли в голову лезут, товарищ доктор…

– Например? – Живо поинтересовался Медик.

– Я вот только что про пенсию подумал, – решил поделиться с доктором тем, что никак не давало мне покоя, – что она у меня хорошая, но маленькая. Следом же подумал: какая нафиг пенсия, когда мне только двадцать пять? Но и это не самое страшное…

– А что же?

– А то, – выдохнул я печально, – чувство такое у меня… как будто я не двадцать пять лет прожил, а все сто два года!

– Именно сто два? – уточнил Рыжов. – Ни годом больше, ни годом меньше?

– Угу – именно сто два! – подтвердил я. – А почему так, даже и не спрашивайте – все равно не отвечу.

– Весьма и весьма интересно! – Изумленно покачал головой Лазарь Елизарович. – Откуда же взялась такая цифра – сто два года? Я, признаться, ни с одним человеком, перешагнувшим столетний рубеж и не встречался никогда. Разве что в газетах… Вот, помню в 30-е годы, во время очередной переписи населения выскочил в Азербайджане старичок один 1805-го года рождения! Я даже имя его запомнил – Ширали Муслимов…

– Так это ему, выходит, 125-лет тогда стукнуло? – Я удивленно покачал головой. – На сотню больше, чем мне сейчас!

– А ведь он абсолютно обычным человеком был! Без всяческих задатков Силовика! Или вот, например… – Лазарь Елизарович неожиданно замолчал, словно над чем-то напряженно размышляя.

– Товарищ доктор! – окликнул я его. – Что случилось?

– А ведь ему-то как раз сто два года и было… – задумчиво произнес Медик. – Но, ведь вы к тому времени уже не реагировали ни на какие раздражители, значит, не могли быть в курсе… Хотя, на подсознательном уровне могли и уловить…

– Лазарь Елизарович, о чем это вы? – вновь попытался достучаться я до доктора, разговаривающего сам с собой.