– Антон, я готов! – сообщил начальнику «Заксенхаузена» слегка посвежевший барон. Только легкая небритость, покрасневшие глаза, да несвежая белая рубашка под форменным черным кителем офицера СС выдавали, сколько на самом деле времени ученый провел на ногах за лабораторным столом.

– Поспешим, Иоахим! – продолжая прикрывать нос платком, глухо прогундосил Кайдль.

И в сопровождении коменданта профессор направился в самую охраняемую зону концентрационного лагеря, где содержались особо важные и опасные заключенные Вековечного Рейха. Топая следом за Кайдлем, Иоахим, полностью погруженный в свои мысли, не заметил, как преодолел несколько уровней охраны, состоящей как из Орденских Магов-Силовиков СС, так мощных Защитных Конструктов, способных пресечь любое проникновение диверсантов, вплоть до их полного уничтожения. Прокручивая в голове результаты недавних исследований, так и не приблизивших профессора к осознанию ошибки в его расчетах, он не среагировал даже на громкое приветствие одного из заключенных зоны «А», стоявшего на пороге открытой камеры, расположенной на первом этаже «Целленбау».

– Херр Кайдль! Херр барон! – С чрезмерной улыбкой расшаркался с лагерным начальством низкорослый, опрятный и короткостриженный мужчина с очень моложавым лицом, но с большими залысинами в области висков, возрастом, едва ли перевалившим за тридцать лет. – Гутен абенд, господа! Не ожидал увидеть вас в нашем тихом углу в это позднее время…

Фон Эрлингер вынырнул из своих мыслей и безучастно взглянул на заключенного, находящегося в куда более здоровом состоянии, чем это «положено» для абсолютно бесправных невольников концентрационного лагеря. Да, не все узники «Заксенхаузена» влачили в лагере жалкое существование. Были и такие, о которых с уверенностью можно было сказать, что они, по сравнению с основной массой «живого концлагерного мяса», как сыр в масле катаются. Этого особо жизнерадостного субъекта вполне себе «цветущего» вида – Степана Бандеру, лидера и организатора националистического движения на оккупированной немцами Украине и довольно сильного Стихийного Мага, профессор знал, поскольку плененный руководитель ОУНа [1] содержался в зоне «А» довольно давно, и барон, волей-неволей с ним непременно сталкивался время от времени.

[1] ОУН – Организация Украинских Националистов.

Чем этот коротышка[2] -untermensch[3] умудрился так насолить Руководству Рейха, что его законопатили в особо охраняемый сектор «А», Иоахиму было плевать, ему хватало и своих, сугубо научных проблем.

[2] Рост Степана Бандеры составлял 162 см.

[3] Untermensch (нем.) – недочеловек.

Но Степан Бандера жил в сравнительно комфортных условиях, и отношение к нему со стороны администрации лагеря и лично коменданта Антона Кайдля было «особым»: жизнь в этой секции «Заксенхаузена» была намного лучше, по сравнению с условиями жизни в остальной части концентрационного лагеря. Содержавшиеся в «Целленбау» не только хорошо питались, но и были освобождены от постоянных перекличек, получали посылки и читали газеты. Кроме этого, Степану разрешали свидания с женой, он не носил тюремную робу и не работал на принудительных работах, питался в столовой охранной команды, можно сказать, сидя за одним столом с Орденскими Магами СС. Да и содержали его не в общей камере, а в меблированном двухкомнатном (с гостиной и спальней) помещении с картинами на стенах и ковром на полу. А днем его камера и вовсе не запиралась.

– И тебе добрый вечер, Степан! – подчеркнуто вежливо произнес комендант.