– А Силенок хватит, твое бессмертие, чтобы меня закопать? – Вернул я ответную любезность, лениво открыв один глаз. – Один тут намедни пытался… Кстати, покрепче некоторых был! А вот тебе могилку я могу в один момент сообразить… – Я уже привычно коснулся своего Дара Потрясателя Тверди и пустил по земной поверхности легкую дрожь.

Между ног Великана по земле, оплавленной Огненным Дыханием Гипериона, с хрустом пробежала изломанная змеящаяся трещина, со слегка расходящимися краями.

– Э-э-э! Не балуй, старый! – Гигант с опаской переступил трещину. – С Силой шутки плохи!

– Не учи ученого! – Довольно усмехнулся я в бороду, деактивируя разбуженный Дар. – Знаю, что спички детям не игрушки! – Земля перестала дрожать, а трещина резко «схлопнулась». – И не дергайся зазря, твое бессмертие – солдат ребенка не обидит!

– Узнаю нашего неунывающего старичка! – Из-за спины Кощея (вернее, из-за его огромной ноги) вышел улыбающийся во все тридцать два князь Головин, которого я со своего места сразу и не заметил. – А на язык ты еще ядовитее стал!

– Ты же знаешь, командир, – я поднялся на ноги и радостно заключил товарища оснаба в крепкие объятия, – что мне не палец в рот не клади! А вечное ядовитое ворчание и брюзжание – это мое нормальное состояние!

– Я рад, что с тобой все в порядке, Хоттабыч! – С облегчением произнес Александр Дмитриевич. – А то наш великомасштабный друг, такого про тебя наплел… Реально понервничать заставил!

– И ничего я не наплел! – обиженно заявил Титан. – Есть оно – Проклятие Кромки! И никуда не делось! А от полной стабилизации Хоттабыч сам отказался…

– Не понял? – Командир вопросительно взглянул мне в глаза.

– Командир, в этом Проклятии есть определенный резон!

– Хоттабыч, ты сдурел на старости лет? – Похоже, проняло товарища оснаба. Даже неудобно как-то, переживает человек.

– Командир, после тет-а-тет пообщаемся! – Послал я ему мысленный сигнал. – Это Кромочное Проклятие – настоящая находка для нас!

– Хорошо, – согласился Головин, – после поговорим.

– А чё сразу сдурел? – Уже вслух возмутился я. – Здоровье в порядке – спасибо зарядке!

– Ладно, засчитывается! –Улыбнувшись, произнес Головин. – Раз хохмить в состоянии, значит, все в порядке.

– На здоровье, герр Хоттабищь! – Из-за широкой спины Гиганта появился и Хартман. Фразу, произнесенную по-русски он нещадно исковеркал немецким акцентом. Но все-таки, каков прогресс, а? Всего-то несколько дней в нашей компашке пообтерся и, гляди-ка, по-русски шпрехать начал!

– Не на здоровье, Роберт, а доброго здоровья, – поправил его командир. – Или здравствуй, если покороче.

– О, я, Александр Дмитриевич! –Закивал головой оберштурмбаннфюрер. – Понимайт еще мало, но я стараться! – И немец расплылся в глупой улыбке.

– Ага, оно и заметно, Робка! – Похвалил и я фрица. – Молодец! Ты это, русский учи – в хозяйстве всяко пригодится!

– Э-э-э… – Наморщил лоб Хартман. – Мало понимайт… Что есть «всяко̀ пригодится»?

– Нужная вещь, понимаешь, Робка? – пояснил я. – Nützlich im Leben [4]! – Подумав, добавил по-немецки.

[4] В жизни пригодится! (нем.)

– Я-я! – Кивнул головой оберштурмбаннфюрер. – Теперь понимайт!

– Ну вот, и ладушки! – довольно произнес я. – Как тут у вас дела, пока я занемог?

– Пойдем, лучше, покажу, – ответил командир, призывно махнув рукой.

Я, «крякнув» по-стариковски, поднялся с насиженного места и пошел за ним следом. В одном из уцелевших уголков «избушки» Кощея было устроено нечто вроде временного склада. А по-простому меж устоявших оплавленных стен была навалена куча разнообразного хлама – этакая большая свалка, разбитая на две кучи – одна большая, а вторая поменьше. И если в первой куче был свален разнообразный хлам – разрозненные куски непонятного назначения, то во второй попадались вполне себе узнаваемые вещицы. Местами помятые, согнутые и покореженные, но были и вполне себе целые.