Ну-ка, ну-ка? С чего это вдруг такие разговоры. Я вроде никакого повода скрытничать не давал. А вот профессора явно что-то гнетет, и после ухода оснаба, это стало видно невооруженным взглядом.

– Я вас внимательно слушаю, Владимир Николаевич…

– Гасан Хоттабович… – Медик явно мялся, не зная, как начать. – За тот совсем недолгий срок, прошедший с момента нашего расставания, я заметил очень существенные изменения, произошедшие с вашим организмом.

Ах, вот он, о чем? Значит, заметил-таки мои новые, прорезающиеся в нижней челюсти зубы. Нечего и думать – обмануть настоящего профессионала, да еще и волшебника-окудника-Медика, мне все равно не по плечу.

– Да, заметил, Владимир Никитич. – Я послушно кивнул. – У меня два зуба прорезалось. Вот! – Я выдернул изо рта «присоски» и засветил профессору уже явно видимые два нижних резца.

– Спасибо, любезный! – Профессор лишь мельком взглянул на предмет моей гордости, удовлетворенно кивнув. – Можете закрывать рот.

Я, покривившись, вернул протезы на место – приятных ощущений мне этот процесс не доставил. Но деваться некуда – буду терпеть, пока смогу. Светить голыми деснами как-то совсем не комильфо:

– Что скажете, профессор? Что со мной происходит? Почему зубы полезли?

– Вот этот вопрос меня и беспокоит больше всего, Гасан Хоттабович… – Владимир Никитич в волнении, вновь начал накручивать пальцами кончики и без того «острых» усов. – Судя по всем тем изменениям, что я диагностировал… похоже… – Профессор отчего-то мялся, мямлил и оттягивал «момент истины». – Такого, конечно, не может быть… Но вы молодеете, драгоценный вы мой! – наконец выдал свой вердикт профессор Виноградов.

Сказать, что Владимир Никитич меня ошарашил, я не мог. После собственной смерти и всех чудес этого мира пронять меня было довольно сложно. Я подозревал и даже надеялся на подобный исход, когда обнаружил у себя растущие зубы. И вот знающий профессор-Медик, наконец, озвучил его.

– Вы уверены, Владимир Никитич? – с надеждой в голосе произнес я.

– Уверен, ибо ничего другого просто не могу предположить… В голову не приходит! С момента нашей первой встречи ваши физические параметры существенно улучшились! Налицо ремиссия старения! Не знаю, сколько времени может занять полное омоложение вашего организма, но что оно произойдет рано или поздно – бесспорно!

– Так это же здорово, Владимир Никитич? – осторожно спросил я, поскольку физиономия Медика выглядела несколько кисловатой для такого ошеломительного вывода.

– Если это так, Гасан Хоттабович, – произнес Виноградов, – то мы стоим на пороге поистине великого открытия…

– Как-то не вяжется ваше настроение с вашими же словами. – Я решил пойти ва-банк, и выяснить, наконец, что так беспокоит Медика.

– Не буду скрывать, – признался Владимир Никитич, – меня немного нервирует подобное открытие.

– Отчего же? – Я до сих пор не мог догнать, что же так напрягает профессора. – Разве открытие секрета вечной молодости не осчастливит все человечество?

– Ну, во-первых, этот секрет надо еще открыть, – тут же потушил мой «благородный порыв» Виноградов. Во-вторых, вы подумайте сами, уважаемый Гасан Хоттабович, о возможных последствиях. Пока еще не для всего человечества, а конкретно для вас. Если этот секрет станет известен нашим… – Медик запнулся. – Станет известен даже узкому кругу лиц, что может случиться с вами?

– А что тут думать? – посыл сердобольного Медика стал мне абсолютно понятен. – В лабораторию сдадут, для опытов!

– Вот видите, все на самом деле очень просто, – печально согласился с моими выводами доктор. – Желание обладать, как вы изволили выразиться, вечной молодостью – может взбаламутить воду и в самом кристально чистом источнике… Боюсь, наш мир еще не готов к таким потрясениям. И они могут оказаться куда более печальными, чем мы имеем на сегодняшний день… Я бы рад ошибиться, но я очень хорошо знаю людей.