Но она в универ не приходит. И кружок пропускает, хотя у нас последнее занятие перед вторым туром – попытка “надышаться перед смертью”. От Лены узнаю, что Таня болеет.

Она появляется лишь в день олимпиады. Пока решаем задание, запрещаю себе смотреть в её сторону и с трудом концентрируюсь на своих программах. Сердце колотится, будто предчувствуя Армагеддон.

На выходе наконец ловлю её. Они с Леной о чём-то оживлённо беседуют. Подозреваю, что обсуждают задачи. Хотя, может, и что-то другое: парней, шмотки, салоны красоты и прочую ерунду, которая обычно лезет в головы девчонкам.

Преграждаю им путь.

- Привет.

- Привет, – Таня отвечает приветливо, и я сам, кажется, расплываюсь в улыбке до ушей. – Ты третью задачу решил?

- Решил, конечно.

Прикидываю, как бы плавно подобраться к основной цели разговора. Не придумываю ничего лучшего, перехожу с места в карьер.

- Девушка, признавайтесь, что вы делаете сегодня вечером? – пытаюсь паясничать, чтобы было не так болезненно, если отошьёт. – Мы могли бы встретиться и обсудить третью задачу, а заодно и все остальные.

- Сегодня я работаю.

- Прям так серьёзно, что – работа может в лес сбежать?

- Увы, – улыбается искренне, нет оснований сомневаться, что она и правда занята чем-то важным.

- А завтра?

- Дай-ка подумать… – делает вид, что вспоминает и напряжённо размышляет. – Завтра я, кажется, пока свободна.

- Тогда позвольте вас пригласить на свидание? – кривляюсь, имитируя реверанс.

- Попробуйте, – смеётся.

- Выбирай место и время.

- М-м-м. Я подумаю, на что бы этакое тебя раскрутить. А время – пусть будет пять часов.

Забавно. Время выбирает детское, но это и хорошо – больше достанется для общения.

- Телефончик продиктуешь?

Мы обмениваемся контактами, я обещаю ей позвонить, и они с Леной убегают куда-то по делам.

Вечером зависаем с друзьями в клубе. Настроение приподнятое. Тяжёлый проект успешно завершён. Анализы у отца неплохие. Да и мысли о завтрашнем свидании заставляют непроизвольно улыбаться. Кажется, начинается светлая полоса.

Ковалёв подозрительно настойчиво пялится на сцену, где выступает местная певичка. Элиза Блэк, кажется. Понты до неба, а дальше этой сцены, наверное, нигде не бывала.

Когда он в который раз поворачивает голову, не выдерживаю:

- Что ты там такое узрел, что тебе покоя не даёт?

- Глянь сам. Не наша ли Кукла там дрыгается? Оч похоже.

Вглядываюсь в происходящее на сцене. Позади певицы четыре девицы в странных нарядах что-то выплясывают. Не совсем понятно, кого именно имеет в виду Валера: для него все девушки – куклы. И там может оказаться любая наша однокурсница или просто общая знакомая.

Сканирую беглым взглядом каждую из четырёх фигур. Все они, на первый взгляд, кажутся незнакомыми. С некоторых пор я испытываю отвращение к танцовщицам, которые трясут своими прелестями на клубных сценах. А точнее, всю мою взрослую жизнь. Поэтому мне никогда не приходит в голову их разглядывать или рассматривать даже на предмет одноразовых отношений.

- Все четыре мне незнакомы, – отвечаю другу и перевожу взгляд.

Слишком много чести этим девкам, чтобы я на них пялился.

- Да ну, посмотри! Точно она! Казакова!

Упоминание знакомой фамилии обдаёт раскалённым паром. Не может такого быть! Кто угодно, только не она!

- Ну глянь же, – не отстаёт Ковалёв.

А я и сам уже пялюсь на сцену во все глаза.

- Только она в универе такая скромница, вечно в каких-то балахонах, а тут – прямо у-ух, горячая штучка. Смотри, какая пластичная. Я бы не отказался от приватного танца.

Валерка продолжает разглагольствовать, пуская слюни и ехидно ухмыляясь, а мне будто иглы под ногти загнали. В ушах шумит от боли. Вот тебе и ангел… Идиот! Втрескался в девку, которую имеет, небось, каждый желающий…