Тут в душе поднялась такая волна предвкушения и совершенно детского восторга!.. Почему нет?! «Разреши себе! - говорила Лариса не однажды. - Можно!» Да, разрешаю!

А это — столица, знатные люди, по одёжке встречают. Значит, что? Значит, нужно выглядеть прилично. А этот скупердяй, которого ещё Пенгуэн подзуживать станет, купит что-нибудь никудышное, лишь бы подешевле, и опять я буду бедной родственницей.

- Я тоже выбирать! - твёрдо отчеканила и задрала подбородок.

Не сказать, что мой благодетель в белом обрадовался. Даже скорее наоборот - умильность превратилась в печаль. Он пожевал губами (подозреваю, какие-нибудь ругательства), прострелил меня взглядом, сморщил нос и наконец согласился.

- Хорошо.

Ну и ладно. Рад, не рад - какая мне разница?

- Когда? - спросила, желая скорее превратиться в нормального человека.

Длинная тирада о том, что рынок уже опустел, что все стоящие торговцы разошлись и ничего путного мы, скорее всего, не найдём, стала мне ответом. Как-то незаметно я оказалась у мойки с грязной посудой и, пребывая в радужных мечтах, перемыла её всю. И вообще, весь оставшийся вечер летала как на крыльях, протирала ли пыль или мыла пол в лавке, заряжала ли светлячки или расставляла книги.

И только, когда кое-как умывшись и упав на свой топчан, подумала: «А разве на рынке, а не в лавках нужно покупать готовое платье? И разве они не работают так же допоздна, как и наша?»

Возмущение всколыхнулось мутной густой волной, но быстро погасло - время для лавок было упущено, да и устала я за день. К тому же если Жажа обещал, то должен же он выполнить обещание?

И провалилась в сон.