Мужчина смотрит на меня сверху вниз, с интересом.

— Хотите, подвезу? — Он наклоняется чуть ближе.

Скулы острые, губы с насмешкой, будто всё происходящее — игра для него одного. Знает, что хорош собой — и этим пользуется.

Волосы — золотые, тяжёлые, стянуты в косу, как у знатных воинов Пустоши. Значит, богат. У них здесь длинные волосы — не просто украшение. Это заявление. Только тот, кто имеет доступ к воде, может позволить себе роскошь мыть и носить их открыто.

Он не чистокровка. Но дракон — это чувствуется. Магия в нём тянется, как жара над раскалённым камнем. Слишком спокойный. Слишком свободный. И потому — опасный.

— Или вы из тех, кто принципиально страдает до конца? — тянет он, наслаждаясь своим вопросом.

Я прищуриваюсь. И отвечаю:

— А вы из тех, кто охотится на благородных лиор по дороге к их замку?

14. 9. Без рода и имени

На мгновение взгляд незнакомца меняется — скользит ко мне, к крепости вдали. В глазах дракона блестит что-то холодное и оценивающее.

Мои пальцы сами сжимаются на ручке чемодана.

Мама ведь предупреждала. Не лиора Валерриса, а моя — из моего мира. Не разговаривай, Аня, с подозрительными типами. Даже если они улыбаются, как герой из советского кино: улыбка на миллион, а вот зачем — никто не говорит.

И конечно дракон улыбается. Не широко, не дружелюбно. Полуулыбка, как у того, кто точно знает, как вывести тебя из равновесия:

— Я охочусь на благородных лиор только если они неотразимы, милая.

У меня по спине пробегает холодок. И дело не в словах, а в том, как он их произносит. Слишком серьёзно. Будто не шутит.

Я сужаю глаза:

— Поверьте, лиорд, я очень плохой вариант. Почти что ссыльная, без капли в кармане.

Он снова смеётся. Он вообще много смеётся, но у меня рядом с ним ощущение дикой опасности, как будто у моего горла держат клинок.

— Мне скучно, — продолжает он. — Камни не разговаривают, а вы, кажется, умеете дразнить словами.

— Поверьте… — я запинаюсь, не зная, как обратиться, но всё же выбираю стандартное обращение к драконьей знати. — Поверьте, лиорд, я ещё отлично умею бить чемоданом.

— Я не стану проверять это, — он прищуривается, слегка откидываясь в седле. — Вы мне нравитесь, милая. Только я совсем не лиорд. Оставьте эти глупости Цитадели. Пусть ваши красивые губки прошепчут обращение для драконов из Вольных Городов.

И вдруг — резкое движение. Он останавливает лошадь, легко спрыгивает и берёт её под уздцы. Продолжает путь рядом, как будто это само собой разумеющееся.

Я замираю на секунду. Он тоже. А потом мы продолжаем идти, как будто ничего не произошло. Только теперь я точно знаю: передо мной не благородный дракон, а бандит.

Точнее, тут их принято называть мародёрами. У них свободные поселения, своя система титулов — и к самым благородным стоит обращаться «шайр», если хочешь сохранить голову на плечах.

— Может, хоть чемодан отдадите? — интересуется он. — Да не пугайтесь, милая. Я не граблю тех, кто идёт рядом. Просто хотел помочь — дорога к моему городу проходит недалеко от вашей крепости. Я возвращаюсь домой.

— Нет. Пусть лучше мой чемодан останется у меня. И вообще… я вас не знаю.

— Саар Кайр Аль’Саэн, — произносит он, кивая, будто мы давно знакомы. — А теперь, коли вы, лиора, знаете моё имя… придётся делить со мной тайны. И, возможно, чай.

— Ни того, ни другого я не обещала.

— Это пока. Но замки — штука коварная. Особенно те, что стоят рядом с Вольными Городами Пустоши. Иногда приходится искать союзников…

— А иногда — безопаснее в одиночку, — парирую я.

Он снова беззаботно смеётся.

— Вам сегодня повезло. А в следующий раз, если поедете в Вольный Город… может, не повезти. Чистокровок здесь не жалуют. А я хороший союзник, милая.