– Бежим.

Из-за горы, из глубин Скрытого места, донёсся шипящий нарастающий гул. Хлестнул ветер. В воздух вновь поднялась травяная пыль. Хозяин предгорья не удовлетворился бусинами и клювиком. Он жаждал крови.

– Бежим! – не выпуская руки брата, повторила Анипа.

Гул и ветер преследовали их, нагоняли грозовым накатом, толкали в спину, норовили опрокинуть. Ноги подворачивались на кочках, Анипа и Матыхлюк падали, но помогали друг другу встать и мчались дальше. Только не оглядываться! Что бы там позади ни происходило, Анипа не хотела этого видеть. Рядом, задорно подпрыгивая, пролетел нерпичий поплавок. Напрасная уловка. Если брат и заметил его, то не подал виду. Свободной рукой Матыхлюк зажал ухо. Наклонив голову, спрятал глаза от ослепляющего ветра.

Анипа сквозь слёзы высматривала путь, боялась, что в желтоватой взвеси вновь обнаружит силуэт лукавой горы, однако впереди открывался привычный простор Тихого дола. Бежать становилось проще. Ветер слабел. Таинственный гул рассеивался и вскоре стал неразличимым.

Добравшись до знакомых холмов и убедившись, что Каменистый ручей далеко позади, Анипа и Матыхлюк остановились отдышаться и привести в порядок сбившуюся одежду.

– Мы были близко, – улыбнулась Анипа.

– Да, ещё чуть-чуть, и…

– …и всё! Никаких тебе водорослей и никакого моржового жира.

Анипа заглянула в мешок с дикоросами. Увидела страшную грязюху из перемешанных растений. Показала её брату, и вместе они рассмеялись, до того нелепо выглядела их добыча.

– Я же обещала толкушу!

– И готовить не надо!

Матыхлюк, не удержавшись на зыбкой кочке, повалился на спину. Анипа, смеясь, опустилась рядом с ним. Устав от веселья, посерьёзнела и осмотрела ладони не перестававшего хихикать брата. Следов от злосчастного камня не нашла.

– Пора возвращаться.

Анипа и Матыхлюк отправились прямиком к Ворчливому ручью. Ни словом не обмолвились об утерянном поплавке и томившихся под прибрежной галькой рыбьих головах. Перейдя ручей, побежали и не останавливались до самого стойбища.

Анипа говорила себе, что живёт в брюхе у кита, ведь землянки стойбища Нунавак были построены из китовых костей, добытых в те далёкие годы, когда Каменистый ручей ещё не пробил русло через Евражью поляну, а Прячущиеся озёра стояли полноводные и не исчезали даже в сухие месяцы. Сама Анипа не видела, но папа рассказывал и она представляла, как её предки крепили на склоне ещё не обжитого холма первые столбы из нижних китовых челюстей, как ставили между ними цельные китовые черепа и собирали над ними крышу из китовых рёбер, будто из костей разных китов пытались слепить одного нового, особенно могучего и грозного, способного защитить людей от ветра и дождя. Прорехи в костяных стенах предки Анипы заделывали китовыми позвонками и обычными камнями, снаружи присыпали землёй, а крышу обкладывали толстыми кусками дернины, позволяя своему созданию обрасти мясом, жиром, шкурой, и оно оживало, а зимой было видно, как оно дышит: из отдушины на крыше выходил дым от горевших в землянке жирников. Летом отдушина превращалась в дополнительный вход – по плавниковому стволу с засечками можно было спуститься прямиком в мясной полог, что и сделали Анипа с Матыхлюком, когда, никем не замеченные, вернулись из вылазки в Тихий дол.

Ужас, испытанный под Чёрной горой, едва ослаб, и Анипа не хотела попасться на глаза родителям. Уговорила брата до времени спрятаться на лежанке и помалкивать о проклятом камне. Анипа первая пробралась в мясной полог, пропитанный тёплым запахом чадящих жирников. За ней бесшумно спустился Матыхлюк. Здесь, в брюхе спящего кита, Анипа почувствовала себя в безопасности. Знала, что сюда не доберётся ни одно из уродливых созданий Скрытого места – никакие уловки и наваждения не помогут им пройти мимо оберегов, упрятанных в стену древними охотниками и сохранивших силу по сей день.