– Уникальная память! – тихо восхищается папа.

И всех этих людей мама поздравляет с разными торжествами. Перед 1 Мая и Новым годом мама до глубокой ночи просиживает над горой поздравительных открыток. Ей отвечают. Правда, не все… Но и тем, кто не отвечает, мама продолжает писать.

– Не подумай только, что это бухгалтерская дотошность, – объяснил мне отец, – Они живут в ее сердце… А не просто в памяти. Понимаешь?

У папы есть другая особенность: он любит восторгаться людьми. А в некоторых просто влюбляется.

На строительстве металлургического завода папа влюбился в Лукьянова. Это был заместитель начальника стройки.

– Одаренная натура. Творческая личность! – говорил отец.

У отца тоже есть прозвище: «Тайный советник». Его придумала мама. И только она его так называет.

С отцом и правда часто советуются – главным образом, одаренные личности и творческие натуры.

Лукьянов же советовался то с отцом, то с мамой.

– Ты заметил: он здоровается только с тем, кто ему на этот раз нужен? – спросила как-то у отца мама.

Так как я не был нужен Лукьянову никогда, он со мной вообще не здоровался.

– Представь себе масштаб его забот! – тихо воскликнул отец. – Просто нет времени на лишнее слово, на лишнюю фразу.

– Он хоть раз спросил, как ты себя чувствуешь? Лично моим здоровьем он не интересовался ни разу.

– У него нет времени на этикет. Но если бы мы заболели, он бы помог. Не сомневаюсь.

– А почему он не приходит к нам в гости? – спросил я.

Мне было интересно посмотреть на Лукьянова.

– В наш век телефон все чаще заменяет живое человеческое общение, – объяснила мне мама.

– Ну, в том, что в сутках всего двадцать четыре часа, Лукьянов не виноват, – возразил отец.

– Нет времени? – задумчиво произнесла мама. – Это правда… На нем держится стройка!

– Ну, почему же? – не согласился отец. – У нас много одаренных людей. – Он назвал несколько имен и фамилий. И, обратившись к маме, добавил: – А ты сама? Ни одно правительство не может обойтись без министра финансов!

Мама как будто не услышала последней фразы.

– Лукьянов – голова! – сказала она. – На лету схватывает.

– При этом он советуется, звонит… И всегда смотрит вперед! – согласился отец.

Действительно, разговаривая с Лукьяновым, папа и мама то и дело повторяли:

– Вы правы: это – пройденный этап. Надо смотреть в будущее!

Лукьянов даже приснился мне однажды с подзорной трубой в руках: он разглядывал, что делается там, впереди.

Я не влюбляюсь в людей так часто, как папа. Но одного человека я любил уже больше трех лет. Это был дирижер нашего хора Виктор Макарович.

Взрослые люди утверждают, что трудно объяснить, за что именно любишь человека. Но я бы, мне кажется, мог объяснить…

Во-первых, он раньше всех заметил, что у меня открытое и приятное лицо. Во-вторых, он умел показывать фокусы, играть не только в чехарду, но вообще во все игры.

И обязательно побеждал!

Директора Дома культуры, которого мы прозвали Дирдомом, он обыгрывал на бильярде. Дирдом очень нервничал и объяснял свои поражения тем, что на нем «вся культура».

«Если бы Лукьянов проиграл Виктору Макаровичу, – подумал я, – он бы, наверное, сказал, что «на нем вся стройка». Неплохо устроились!..»

Я продул Виктору Макаровичу несколько партий в настольный теннис. После чего мне сообщили, что в обыкновенный теннис он играет гораздо лучше, чем в настольный…

Однажды, когда Виктор Макарович обыграл в шахматы девочку из младшей группы нашего хора, я услышал, как Маргарита Васильевна сказала:

– Ну, ей-то вы могли бы и проиграть!

– Зачем унижать ее? – ответил Виктор Макарович. И, испугавшись, что Маргарита Васильевна обидится на него, стал объяснять: – Вы же сами говорите, что детей следует уважать… И нельзя обманывать!