Угораздило же связаться… Знала ведь, что пожалею. Но ночь после новости о приезде ревизора, как и сегодняшний день, была наполнена суетой и быстрыми решениями. И вот итог.

Постояв пару секунд у двери, я поняла, что, если не хочу проснуться утром от бьющего в нос запаха собачьих испражнений, придется мне сейчас тащиться на улицу вместо того, чтобы нежиться в ванной. И, едва не взвыв от того, что сногсшибательный план так быстро разрушился о жестокую реальность, распахнула дверь и выпихнула пса наружу.

***

За два дня до настоящих событий…

В трактире «У старого Дуба» эмоций всегда было в избытке. Как и шума. Шум я не любила, поэтому в трактир заглядывала нечасто. Но если была нужна быстрая и мощная подпитка, шла именно сюда – в место, где выпивка лилась рекой, где громко бранились и потом пламенно мирились и где вся эта вакханалия не вызывала ни у кого ни единого вопроса. Это ведь трактир, детка.

- Пометил карты, дерьмо ты собачье! – взревел кто-то за дальним столиком.

- Да пошел ты! – истерично взвизгнули в ответ тонким, будто бы женским, голосом, и я прикрыла глаза от потока хлынувшей в зал ненависти и страха, чувствуя, как мое тело поглощает необходимую ему энергию и напитывается силой.

Неплохо. В Бледрейве подобное найти было сложно. В академии студентам волю не давали, хотя агрессия среди молодых парней, которых обучали военному делу, лилась через край. Однако серьезные стычки случались редко, потому что за дисциплиной следили очень строго. Да и я старалась там, где жила и работала, «следов» не оставлять. Гораздо проще было получать нужные мне негативные эмоции от малознакомых людей. Для этого трактир "У старого Дуба" подходил как нельзя лучше. Публика здесь менялась чуть ли не каждый день, потому что располагался он близко к крупному торговому пути, рассекавшему всю Тировию с севера на юг.

Насколько я не любила скандалы, крики и ругань, сказать было сложно. На самом деле в детстве терпеть не могла, но за двадцать пять лет жизни успела смириться с тем фактом, что если хочешь «наесться» досыта, придется столкнуться с самыми неприятными сторонами человеческой личины. Это неизбежно. Даже к своему не слишком уж «великому» возрасту я увидела столько всякой дичи, что теперь уже практически ничего не чувствовала, наблюдая за людскими выходками. Сейчас такие малоприятные моменты виделись мне отличным способом подпитать силы, и ничем больше. Некоторые "погрешности" не должны были меня волновать, как говорили в Братстве, но я старалась делать все аккуратно – и если даже вызывала в окружающих нужные мне эмоции, то старалась быстро их поглотить, чтобы избежать потасовок. Для «жертв» обычно это была довольно быстрая смена событий: раздражение, взрыв и опустошение, будто кто-то выпил все твои чувства до дна. Восстановление занимало пару дней, а иногда и меньше. Человек возвращался к своей прежней жизни, списывая неприятный эпизод на расшатанные нервы и усталость, а я шла дальше.

Однако сегодня я сидела в трактире дольше обычного. Все из-за позднего разговора с Бильгорфом. Старик получил неприятные известия из столицы и расчувствовался, поведав мне о приезде в академию надзирателя из магконтроля. И впервые за долгое время я почувствовала страх. Впрочем, он быстро исчез, вытесненный здравым смыслом, утверждающим, что вычислить меня практически невозможно, и несвойственным мне любопытством. Последнее порядком удивило меня саму, но я списала это на последствия смертной скуки, царящей в Бледрейве. Хотя веселиться в компании того, кто может привести тебя к виселице – весьма спорная идея.