Или может поведать Лебедеву о том как он старался от нее избавится, искоренить хотя бы в себе самом это глупое необузданное желание видеть ее каждый гребанный день, слышать легкий запах сирени и быть может случайно коснуться украдкой, пока разум из последних сил отвоевывает остатки здравомыслия, стараясь держать девчонку на безопасном от него самого расстоянии? Не говоря уже о том, что Богданову совесть теперь не позволяла упустить ее из виду, раз уж Игорю захотелось поиграть в благодетеля.

«Слепой дурак и сам не лучше…» — так думал Даниил, пулей вылетая из здания и жадно вдыхая полной грудью прохладный вечерний воздух, что никоим образом не остужал так и не утихомирившееся внутри пожарище.

Встрял он по самое не хочу, и конца этого дерьма не видно. Так что изменится, если он просто отпустит поводок? Сорвется и все тут. Разве одна ночь могла ему навредить?

— На хрен, — бросил Богданов в темное небо и взяв машину, скрылся в противоположном от дома направлении…

21. Глава 20

Предстоящая поездка к семье впервые за долго время заставляла Наташу нервничать сильнее обычного, а совесть, просыпавшаяся к концу недели вот уже который раз, и вовсе не давала покоя, но за всей этой суматохой девушка совсем потеряла счет времени, и не заметила, как осень окончательно вступила в свои права.

По головке Морозову за столь долгое отсутствие точно не погладят, но и ругать сильно не станут. Бабуля давно привыкла, что Наташа вечно куда-то пропадала, а спустя время возвращалась с полными сумками подарков, а Тема… Тема был слишком мал, чтобы понимать, и только плакал поначалу каждый вечер, звоня ей по телефону, так что у девушки щемило сердце. Но и этот этап довольно быстро прошел, и Тема по мере взросления, как и любой другой ребенок все больше погружался в свой маленький отдельный мирок, лишь иногда выныривая из него, чтобы повидаться с сестрой.

Потому сейчас стоя в вечер пятницы над огромным рюкзаком и неменьшего размера сумкой, Наташа с явным недоверием на лице смотрела на расходящиеся в разные стороны молнии, упорно не желавшие сходиться над туго утрамбованными вещами, которые девушка с особым усердием запихивала пол вечера.

Морозова с глубоким вдохом потянулась к рюкзаку, но как бы она ни старалась, а железные зубья все никак не хотели сходиться.

— Ну давай же закрывайся, — уговаривала его девушка, всем своим небольшим весом навалившись на рюкзак, но молния упорно не поддавалась, — черт, хоть чемодан покупай… — в сердцах воскликнула Наташа, бросив эту бесполезную затею, и с досадой на лице направилась в гардеробную за очередной сумкой, как в дверь неожиданно позвонили.

Девушка замерла на месте. Гостей она сегодня не ждала, да и чего уж там людей, знавших ее адрес, можно было по пальцам пересчитать, а из постоянных посетителей так вообще отмечался один Игорь, любивший захаживать к ней на чай или на что покрепче.

Решив для себя, что ее старому другу вновь неймётся или быть может он решил загладить свою вину перед ней, Наташа направилась к двери. Звонок снова нетерпеливой трелью разнесся по небольшой прихожей, и девушка недовольно проговорила:

— Иду я, иду, — Морозова припала к глазку по старой доброй привычке и почти тут же отпрянула, рефлекторно одернув руки словно обжегшись, — черт…

Наташа нерешительно замерла в коридоре, не понимая за каким таким вареньем к ней снова явился Богданов. Аккуратно ступив назад, старясь не издать ни малейшего звука, Морозова уже хотел вернуться в комнату и оставить своего бывшего босса за дверью как он заговорил: