Моя ночная бабочка внезапно оказалась девственницей. И от понимания того, что я оказался первым, у меня окончательно снесло крышу, хотя раньше я за собой такого фетиша не наблюдал. Даже наоборот, старался целок стороной обходить, искренне не понимая, в чём же кайф. Но сейчас… Это было не просто иначе. Это было так, словно у меня выросли крылья. Словно у меня до этого вообще никогда не было женщин и прямо в это мгновение передо мной открылись ворота в Рай. Вот именно так, с большой буквы. Со знаком восклицательным!

– Прости, – задыхаясь, извинился за причинённую боль. – Прости, Феечка. Сейчас я всё исправлю. Обещаю…

А утром я проснулся от острого, как южный перец, запаха тревоги. Сначала попытался нащупать своё счастье, но убедившись, что под боком у меня никого нет, вскинулся на кровати. Увидел натянутые на аппетитную задницу джинсы, гриву каштановых волос, тонкую линию позвоночника. Вдохнул запах вишнёвого сада… И у меня опять, как у пионера…

– А ну стоять! – крикнул я, сообразив, что Фея навострила лыжи, но, пока выпутывался из одеяла – её и след простыл.

В коридор – спасибо маме за воспитание! – выскочил в трусах. На лестнице нарвался на восторженный визг горничной, которая впрочем быстро опомнилась и полезла в карман передника за мобильником.

Зар-раза!

Пришлось удирать обратно в номер.

Один взгляд на разворошенную постель -- и у меня опять встал! Да что такое-то? Выругавшись, я ломанулся в душ. Чтобы … э… снять напряжение и заодно смыть с себя вишнёвый запах. Не потому, что не нравился, а потому что думать мешал. Думать в принципе сложно, если кровь от головы отхлынула в головку.

И вот стою я под ледяным душем, и член тоже стоит, как оловянный солдатик и падать, чтоб меня, точно не собирается, потому как в голове моей, той которая верхняя, сплошная порнуха с Феечкой в главной роли. Хотя… какая она фея? Скорее уж вампирша. Грызанула, так грызанула… Я усмехнулся и потрогал ранку над ключицей.

Дай только время тебя найти. Ты у меня не то что бегать, ходить неделю не сможешь!.. Член дёрнулся, полностью одобряя план и как бы намекая, что пока наша беглянка всё ещё бегает обходиться придётся левой рукой. Можно, конечно, и правой, но левше не очень-то сподручно дрочить не основной рукой…

Из ванной я вышел на подгибающихся и тут же взвыл, захлебнувшись в запахе, оставшемся после нашего секса. Короткий вздох -- и всё вернулось на круги своя: в трусах стояк, в голове порнуха. Шатаясь, как пьяный, шагнул кровати и выудил из-под одеяла голубой лоскуток, который на поверку оказался кружевными трусиками моей беглянки.

-- Даже не думай, -- заранее предупредил я оловянного солдатика, превратившего мои трусы в палатку. -- Мы не станем на них дрочить… Проклятье. Это дно. Я полный лузер. Неудачник, который разговаривает с собственным членом.

Одевшись, я спрятал свой трофей в карман пиджака и совершенно некстати вспомнил про самую знаменитую сказочную динамщицу. Про Золушку, которая, сбегая от Принца, потеряла хрустальный башмачок. Вот интересно, от вида башмачка у меня тоже бы встал? В смысле, после того, как опадёт.

Тьфу-ты!

Ещё раз оглядев номер, я открыл окно, стараясь не анализировать, почему от мысли что кто-то другой станет принюхиваться к запахам в спальне, хочется рычать.

Обулся. Взял пальто, рюкзак. И только после этого спустился вниз.

Парнишка на ресепшен вскочил, едва я скрипнул дверью, и, судя по всему, случайно кончил, осознав, что у него не глюки.

– Демон! – простонал он. – Вы же Демон?

Я кивнул.

Глаза у пацана стали квадратные. Он пару раз хватанул ртом воздух, а потом, не говоря ни слова, нырнул под стол. Я в задумчивости почесал бровь. Лет восемь назад в меня влюбилась пятилетняя дочка соседки. Следила за мной, используя театральный бинокль и детскую подзорную трубу. А когда я поздним вечером по-соседски зашёл за солью, тоже от ужаса спряталась под стол.