Если «олененок» – его подчиненная, она обязана будет там быть, и надобность перелопачивать кучу личных дел с фотографиями пятилетней и десятилетней давности отпадет сама собой. Если же нет… что ж, придумает что-нибудь еще. В «не судьба» Мещерский не верил в принципе.

Заместитель ушла передавать секретарше детали обязательной для посещения лекции, о которой в том числе будет сообщено завтра на утренней планерке, а Богдан расслабил галстук, откинулся в кресле и набрал Оксану.

– Уже все остыло, – наигранное равнодушие в ее голосе могло бы обмануть разве что ребенка. Да. Сегодня на ужин будет остывшая лазанья и слезы.

– Прости, не смог раньше выбраться. Завал полный.

– Да ничего страшного. У нас же… свободные отношения.  

Он поморщился. Если бы любовница действительно соблюдала предложенные ей же самой «свободные» отношения, все было бы гораздо проще, и он бы сейчас не придумывал способы, как бы повежливее ее послать, чтоб не сильно обидеть.

«Главное не врать друг другу!» - так, кажется, она говорила, когда, наигравшись, они валялись в постели в первое их совместное утро. «Честность и открытость во всем и никаких обязательств!» Ни кольца, бл*ть, ей не нужно, ни подарков, ни обещаний – только качественный секс по обоюдному желанию.  

Это ж надо было быть таким идиотом, чтоб повестись на это… Три месяца, а он уже чувствует себя женатым.

Перед тем как покинуть кабинет, Мещерский отпер сейф и снял с верхней полки похожую на маленький чемодан коробку. Заглянул внутрь – там, в темноте, стояли в рядок и ждали своего часа аккуратные, гладкие коробочки из ювелирного магазина – в каждом безделушка тысяч на триста-четыреста. Чуть поглубже – колье из черного жемчуга ценой почти в миллион, которое никто еще пока не заслужил. Всё выбрано и заказано по его просьбе исполнительной Щербаковой и являло собой своего рода откупные от особо назойливых представительниц прекрасного пола, которым вдруг показалось, что между ног у них райские кущи, а не то же, что и у всех.

Он вдруг почувствовал, что не зря, ох не зря ему снесло сегодня крышу от робкого олененка в лифте. Найдет он девчонку ее или нет – ясно одно. Сильно затянувшаяся «эпоха Оксаны» приближалась к своему логическому заключению, а его коллекция откупных, похоже, станет сегодня на одну безделушку меньше.

Подумав, он вытащил одну из трех коробочек – крайнюю слева, с браслетом из розового золота и качественных, пусть и не самых чистых бриллиантов – небрежно сунул ее в карман и вышел в пустой по вечернему времени коридор.         

***

– Как для всех?

– Так. Для всех женщин фирмы, без исключения. Ты – женщина?

Я моргнула и в ступоре осмотрела себя – показалось, что Люда сомневается и задает этот вопрос всерьез.

И было от чего на самом деле. Ибо с сегодняшнего утра я выглядела почти полным андрогеном. Долго думала, не подстричься ли мне еще и «под мальчика», однако вовремя опомнилась – решила, что весь этот трехнедельный марафон того не стоит. К тому же, тогда я точно буду выглядеть фриком, и больше шансов, что меня начнут замечать.

Нет, для целей моего задания я определенно женщина – тощая, нескладная, в очках, мальчукового типа женщина, одетая вмешковатую, серую футболку и джинсы.  

В таком виде не страшно пойти на общее собрание – тем более, если там действительно будут одни женщины.

Не так давно довелось мне полистать одну интересную книжку по социальной психологии. Женщины, как утверждал автор, обращают друг на друга внимание по принципу наличия или отсутствия «опасности конкуренции» - чем меньше опасность, что соседка украдет мужа, тем поверхностей женщина запоминает детали не только из ее внешности, но даже и личной жизни. Потому фильмы, в которых шпионки выглядят, как Анжелина Джоли, абсолютно недостоверны. На самом деле, профессиональные агентши спецслужб в обычной жизни выглядят примерно так, как сегодня выглядела я… пока, разумеется, в их задачи не входит обольщение «объекта».