– О том.

– Знаешь что, меня твоя детсадовская лексика напрягает. Вот все эти: жадина-говядина, почему-потому, что кончается на «у»…

– Я так не говорила, что кончается на «у».

– А могла бы.

…С Любимым мы нафиг разругались, и я теперь даже не знаю. Скомандовала себе притормозить с мыслями вообще, ну а что тут думать, что тут думать. Хули толку, как говорит Славка-водитель, зевая в пробках, что выехал на три часа раньше, те же яйца, смотрим сбоку. Так что, дорогой молескин, не буду о грустном, не буду о сложном – короче, не буду.

Ксюха звонила, едет в гости, причем вдвоем – она недавно познакомилась с одним мальчишкой, звать Ганс, так он известный в Москве паркурист. Вот с ним едет.

Паркуристы, дорогой мой дневничок, это такие сумасшедшие люди, которые прыгают с крыши на крышу и находят в этом свое счастье. Еще паркуристы много всякого делают, крыши – это не верх, ха-ха, сострила сейчас смешно, крыши – это не верх мастерства. Надеюсь, что сейчас они все-таки воспользовались метро, а то я не обладаю навыками вправления переломов…

…Ну вот, дорогой дневничок, приезжала Ксюха со своим паркуристом, который вовсе и не паркурист, а трейсер, о чем он объявил с порога. Хорошенький такой паренек, румяный, с дредами на голове – называются «барашки». Несмотря на вроде бы уже холода, одет в балахон с капюшоном и мешковатые джинсы, за спиной – мелкий рюкзак необычной формы. Вообще-то одежда для паркура меня не интересовала. В башке было пусто, Ганса захотелось выкинуть из окна, пусть разработает в полете новый, прикольный трюк. Мне было очень нужно посоветоваться с подругой.

– А мы хотели чаю попить, – вкрадчиво сказала Ксюха.

– Именно чаю, – встрепенулся Гансочка, – я никогда не употребляю алкоголь.

Он прямо так и сказал: «Не употребляю алкоголь», клянусь.

Заварила чаю (Ганс выбрал зеленый, с лимоном, без сахара). Мы с Ксюхой освоили упаковку испанского белого вина, в основном под разговоры трейсера о себе:

– Паркур – это командная дисциплина, девчонки. Команда – это команда.

– А девушки у вас в команде есть? – подозрительно спросила Ксюха.

– Девушки в паркуре – вообще-то редкость, но всё же они есть. Большинство из них занимается паркуром типа как фитнесом, для поддержания формы или там фигуры. Но встретить настоящую девушку-трейсера практически невозможно.

Ксюха успокоенно отхлебнула вина.

– Кстати, – заметила она, – лучше бы глинтвейн. Холодно сегодня.

– Сейчас идеальный образ человека, занимающегося паркуром, – это Робин Гуд. Знакомы с Робином Гудом? – подозрительно оглядел нас Ганс, дождался испуганных кивков и продолжил: – Для него не существует границ, он свободен, но в то же время готов помочь всяким людям.

Он помолчал и покрутил в руках чашку, а потом уточнил:

– Бедным людям. И я такой, почти идеальный.

Обратила внимание, что почти идеальный имеет все-таки один видимый недостаток – шумно пьет. И говорит с печеньем во рту. Сыпались сдобные крошки.

Мы с подругой вышли на кухню, она попросила блюдечко для пепла и закурила.

– Где ты нашла-то его, – тихо спросила я, – такого орла?

– Метро «Проспект Вернадского», – ответила Ксюха, с удовольствием затягиваясь, – они там тренируются с ребятами. Им хорошо, где мрамора нет и плитки – плохое покрытие для занятий…

– Ксюш, – сказала я еще тише, – а пусть он домой едет. Поговорить надо бы.

– Что-то случилось?

– Ага.

– Рассказывай.

– Прогони трейсера.

– Блин, ну что ты как дурочка! Куда я его прогоню! Какое домой, ты что! Он в Орехово-Зуево вообще живет. Жопа Подмосковья. Мы ко мне потом пойдем, ты что!