Вы можете не расслышать. Или усмехнуться. Сделать такой-то или такой-то вид: это ничего не изменит, ведь я – воровка огромного города, воровка целой улицы, а значит – богачка!

Краду дождь, воздух, асфальт, свет фонаря, мелодию французского аккордеона: жизнь назад, в переулке. А он/а, чей язык мне, невежде, неведом, уже дышит в затылок. От этого слегка не по себе – двойник («нечисть»?): так и идешь прямо по воздуху, и памятники на тебя – снизу вверх…

Je voudrais – жё вудрэ – commander une – командэ юн – communication avec Paris – комюникасьон авек Пари[4]…C’est urgent! – Сэ тюржан![5]

«А ты? Ты видишь смысл, в своей Франции?».

Мне отвечают на загипсованном унисексе: «Девятого июля в Париже дождь. Ветер западный, пять метров в секунду. Температура днем плюс двенадцать-четырнадцать».

Да вот же, вот мой двойник, видишь? Бредет по кварталу Дефанс: запрокинув голову, разглядывает выпуклости небоскребов и впадины немыслимых, каких-то инопланетных, геометрий. Я же бреду по Маросейке, сворачивая то один, то в другой переулок: в них еще возможно закружиться, но раствориться – уже нет. Или это я бреду по кварталу Дефанс, а мой двойник – по Китай-городу?..

La ligne – ля линь – est occupee – э токюпэ[6]: звонок на тот свет!

Сент-Шапель, шедевр готического зодчества… (хрупкая, не очень красивая француженка в красных плетеных сандалиях, подрабатывающая экскурсиями и мечтающая о выходных) строился 33 месяца – с 1246-го по 48-й год… Сент-Шапель закрыт в праздники, «…а я? Я для чего закрыт/а? И праздничные ли это дни?» – шепотом горячим: ты – мне.

Конец ознакомительного фрагмента.