– Глупо… А я вышла в двадцать семь. Мужа, видите ли, официального захотелось. «Муж в законе», ха! Вышла… Сначала все идеально: и заботливый, и нескучный… Про постель – вообще песня: соседи снизу приходили – скрип им, видите ли, мешал… Макс не красавец – да, как говорят в таких случаях, не очень-то и хотелось: «другим» брал – и это «другое» все недостатки до поры до времени перекрывало. Но вот когда «пора» пришла…

Мою как-то пол – толкаю, значит, швабру под кровать, а швабра-то на что-то натыкается. Я нагибаюсь: смотрю – тапок мой старый. Странно, думаю: выкину сейчас, чего валяется. А достаю – слышу: звенит внутри что-то. Я рукой – внутрь, а там все цепочки мои золотые, кольца-серьги, браслеты все – в мешочке-то целлофановом… Я – к Максу: «Что за дела?» В общем, девочки, в автоматы он играет – несколько раз всю зарплату за вечер просаживал. Говорят, болезнь… А по мне – так дурь. В прошлом месяце он этой дури на двадцать тыщ…

– А я так за Рубцова и не вышла, а хотелось… одно время. Даже не знаю, что в нем и привлекало-то больше – он сам или квартирка. Возможно, квартирка: цинично? Ну, не двадцать… Что сказать: ревновал. После работы сразу домой бежала – только б не подумал, будто я «с кем-то». А мне, девочки, Рубцов… Черт! Может, любила… пока жить вместе не начали. Не отпускал ведь никуда, а потом, когда все равно уходила, в молчанку играл – по три дня, по шесть… Пыточка тоже, знаете ли… Клетка плюс кухня. Я четыре раза сбегала – и толку? Он приезжал, умолял… Психопат. А через неделю все сначала. Курица ему нужна, а не кошка. А я-то – кошка… Вот опять ушла, он еще не знает…

– Дамы, а я пока разводилась, думала сойду с ума: концерт, дележ книг, картин, собак – таксик черный гладкошерстный и таксик песочный длинношерстный (слава богу, без детей обошлись)… Этот еще в скрипку-то – стулом… Мразь бездарная… Всё, сыта. Никаких фаллосов больше. Бородок. Никаких галстуков с бабочками. Ни-ког-да. Живу с Региной: как по нотам – легко с ней…

– Бабы, да сколько ныть можно? Я вот, например, счастлива. Да, счастлива. У меня муж, ребенок. И… больше ничего не надо – лишь бы здоровы…

– Ты чё, Верк, перегрелась? Муж-то бросил, все знают…

– Уже? Ах, как хочется, чтоб как у всех – да где ж его взять, нормального? Да хоть какого-нибудь… Люстру повесить…

– Забудь про нормального. Электрик тебе нужен, дура.

– Чего эт ты на ней крест ставишь? Может, Верка вообще звездой станет.

– К осени, ха!

– Ага. А что взять со звезды? Только свет в конце туннеля…

– Все бы тебе смеяться, Софочка!

– Помню, был у меня банкир… Скупой, правда, скотина: максимум, на что мог раскошелиться, так это на торт с вином. Повозились мы с ним с месяц: ненавижу жадных мужиков. Он – каждый раз, когда в постель ложились, пел: «Я мечтаю купить тебе шикарное белье!» А я ему как-то: «И что же тебе мешает?». Видно, банкир до сих пор считает меня очень корыстной особой…

– Вот раскудахтались! Что, кроме как о мужиках, и поговорить не о чем?

– Да помолчи лучше, Рит! Ты у нас вообще особый случай.

– ?…

– Да не любила ты… Никогда. Никого.

– Зато сплю крепче…

– Девочки, не ссорьтесь!

– Надюх, налей еще…

– Да я вот и…

– Закусывай, закусывай давай! Я полночи пекла…

– Да, супер! Рецепт дашь?

– Да я на глазок…

– А глазок у тебя о-го-го! Вон, администратор щас как таращился!

– Девочки, может, жару поддать?

– А и поддай!

– Попарь меня, Мариш, веничком!

– Ага, получше ее отходи – смотри, попу какую себе наела! И теперь жалуется, что ее не любит никто!

– Ой-ой-ой…А-а-а…

– А ну, не скули… Зой, да ты че? Че, так больно? Ты че ревешь?