— Случайно? — хмыкнула я. — А мне думается, что ты до самой свадьбы висел у Лиатрис за плечом.

— Гномы тебя побери! Ты что, там была? Я просто следил за Лиатрис, ее поведение казалось мне подозрительным. И я оказался прав, — Флориан не смог сдержать самодовольного тона. — Лиатрис была влюблена в смертного.

— Да ну? Зачем же она решила выйти замуж за Элрика?

— Как выяснилось позже, ее заставил отец. Она была не из знатного рода, так ее папочка чуть с ума не сошел от радости, когда Элрик к ней посватался. Ведь среди толпы эльфиек, ухлестывающих за ним, он выбрал ту, что не обращала на него никакого внимания.

— Как это типично, — пробормотала я себе под нос.

— Так вот, я увидел, как за несколько дней до свадьбы Лиатрис выскользнула из замка с весьма таинственным видом, и пошел за ней следом. На окраине леса, той части, что принадлежит людям, ее ждал смертный.

— Может быть, это был ее друг? — предположила я.

— Друзьям не дарят такие страстные поцелуи! Они до самого рассвета обнимались, и не только…

— А ты все это время подглядывал из кустов? — ужаснулась я.

— Вот еще! За кого ты меня принимаешь? — Единорог нервно мотнул изящной головой. — Несколько дней я думал, как поступить, но все-таки решил рассказать Элрику.

Флориан резко замолчал.

— И что же? — поторопила я его. — Он выгнал нахалку?

— Как бы не так. Он и слышать не захотел. Сказал, что я наговариваю на Лиатрис, потому что она выбрала не меня. Слово за слово… мы сцепились. Элрик на своей свадьбе выглядел прекрасно. Подбитый глаз очень сочетался с его серебряными волосами.

— Ты был на свадьбе?

— И даже подарил свадебный подарок, — кивнул Флориан.

— Как это мило с твоей стороны, — восхитилась я. — Не все способны на прощение и…

— Я проклял Лиатрис, — перебил меня единорог.

8. Глава 8

— Что ты сделал?!

— Сказал, что проклинаю ее на века, что она никогда не сможет зачать, что ее отпрыски никогда не будут править в Лоурэллине. А что ты хотела? Я был ужасно зол! — Флориан смотрел куда-то позади меня, видимо, та давняя история развертывалась сейчас перед его мысленным взором. — Но заклятие получилось довольно сильным и почему-то ударило по всем. Теперь детишки не рождаются у всех эльфиек. Последний раз детский смех звучал в нашем лесу почти два века назад.

— Так ты и есть то самое черное зло, которое захватило рощу! — В моей памяти всплыл разговор с Камелией.

Флориан довольно фыркнул.

— Зато сюда никто не ходит без приглашения. Мне нравится одиночество.

— Так отмени скорее проклятие!

— Какая ты умная! — язвительно бросил Флориан. — Думаешь, я не пытался? Почти сразу, как остыл, но все без толку. А так как я злобно прокричал это на свадьбе, при всех жителях Лоурэллина, то, сама понимаешь, в «угадай, кто всех проклял» играть не пришлось. Когда через пятьдесят лет не родилось ни одного младенца, все поняли, что проклятие набрало силу. Элрик приказал мне отменить проклятие, и я пытался, перечитал множество древних книг, — мне до сих пор от книжной пыли чихать хочется! — но ничего не получилось. Я не знаю, как его отменить! Изгнать меня Элрик не мог, ведь Лоурэллин — мой дом. Тогда я сам ушел в эту рощу и запечатал в нее вход, чтобы ко мне никто не ходил по несколько раз в день с просьбами, мольбами и угрозами. К тому же я не теряю надежды найти решение.

— А единорогом-то ты как стал? — устало спросила я.

Бедняга Флориан, представляю, с какой ненавистью ему пришлось столкнуться! Неудивительно, что он стал затворником.

— С этим вышла ерунда. Я пробовал одно заклинание, а оно повело себя совершенно непредсказуемо.