– Члены Совета продались капиталистам!

– Предатель Иуда!

– Враг народа!

– Смерть ему!

Я сумел перекричать шум:

– Что, моя смерть даст вам землю или наполнит пустые желудки?

Странно, но это вызвало у нескольких стоявших передо мной животных взрыв смеха. Так легко настроение толпы колебалось от одного к другому»[25].

Дела же с толпами – год 1917-й все длится – для обывателя обстоят все хуже.

21 октября 1917 г. Никита Окунев. «Напуганному обывателю рисовалось, что ночью произойдут на квартиры вооруженные нападения, резня, грабежи, – одним словом, что-то вроде Варфоломеевской ночи… Обнаружилось, что большинство обывателей имеют и револьверы, и ружья, и кинжалы… Состоялись… “стратегические” советы: как, мол, действовать, если ввалится шайка в 10–15 человек, и как действовать, когда дом осадит толпа в 500–1000 чел.»[26].

Они ждали преступных толп.

Бывали и такие.

Тот же день, 21 октября 1917 г. Ольга Плешкова, 55 лет, разгром ее имения в Елецком уезде, предупреждена, смогла уехать, уцелела.

Материалы дела: «Вслед за отъездом хозяев в имение с красным революционным флагом пришли петрищевские крестьяне и потребовали от управляющего… ключи от всех экономических построек… С крестьянами в это время была толпа ребятишек и баб».

Дальше – сцены разграбления, перекинувшегося на господский дом. «Вся бывшая в нем обстановка, домашняя утварь… одежда, белье и разного рода другое имущество было разграблено. Уцелели лишь одни стены. В доме не осталось ни одной иконы. В гостиной пол, часть стены и дверь на террасу были обожжены. Стоявшая в зале рояль оказалась вытащенной в сад и сожженной, так что лежал один лишь остов. На полу валялись разрозненные листки книг, журналов и нот. Много дверей в доме было поснято. Почти во всех рамах стекла были выбиты. На дверях и рамах ручки были побиты и выломаны. Из кухни вся кухонная посуда была похищена.

Из всех амбаров был похищен разного рода хлеб. Из каретного сарая были похищены экипажи и сбруя. Из инвентарного сарая были разграблены разного рода сельскохозяйственные орудия, сани, телеги, пахотные хомуты и прочее. Из всех погребов были расхищены все домашние запасы овощей. В саду, с пасеки было расхищено и повреждено 43 улья рамочной системы. Весь бывший в них мед был расхищен, а пчелы уничтожены.

С мельницы было расхищено более 2000 пудов ржи для армии. Двигатель мельницы был умышленно поврежден: с него было похищено два ремня, форсунка, нефтяной насос с трубкой, все гаечные ключи, а также некоторые мелочные запасные части. Из амбаров было похищено 317 пудов ржи для армии, 400 пудов ржи, 850 пудов овса и 353 пуда проса для нужд экономии. Со скотных дворов был уведен скот, и вся домашняя птица была расхищена»[27].

В два дня, 21 и 22 октября 1917 г., лишилась всего.

Хорошо, что осталась жива. Для многих это оказалось не так.

Черная энергия

На поворотах истории всегда высвобождается темная энергия народа. Не дай бог попасть в нее, прежде чем все успокоится и войдет в свои берега.

В 1917 г. больше всего ее было в толпах – актерах истории.

Я – это мы. Мы – это я. Полное погребение самого себя в толпе. Наше звериное чутье, наше звериное движение, наша ярость, наша неподсудность, наша убийственность, наша нечеловеческая страсть, наш крик.

«Бей, барабан! Барабан, барабань! Были рабы! Нет раба! Баарбей! Баарбань! Баарабан! Эй, стальногрудые! Крепкие, эй! Бей, барабан! Барабан, бей! Или-или. Пропал или пан! Будем бить! Бьем! В барабан! Били! В барабан! В барабан!»[28]

Слухи, страхи, массовый психоз

Жизнь под прицелом, когда она отдана во власть независящим от тебя силам, рождает невероятные слухи.