- Ваше высочество, - пришла ей на выручку лучшая подруга, графиня Нора Порейская, - поздравляю вас с бракосочетанием! Надеюсь, ваш брак станет долгим и счастливым.
«Чтоб тебе, выскочка, отсюда в ближайшие дни вылететь», - перевела я для себя.
- Благодарю графиня, - я улыбнулась самой своей обаятельной улыбкой. – Не всем дано развестись со скандалом после месяца совместной жизни.
Вообще, конечно, если меня не злить, я и не нападу. В повседневной жизни я – женщина тихая и спокойная, хоть и не все, кто меня знал относительно близко, были согласны с этим утверждением.
Но здесь и сейчас мне нужно было поставить себя, да так, чтобы никто из местных аристократов больше не думал скалиться в мою сторону. Так что пришлось, пришлось пускать в ход все имевшиеся под рукой средства.
Дочь Норы Порейской, Инга, год назад вышла замуж. Ни о каких чувствах и речи не шло. Только холодный расчет. Родителям Инги нужны были деньги жениха, сына богатого купца, ему – титул. Все по-честному. Бизнес есть бизнес. Саму Ингу никто о желаниях не спросил. Вот еще – тратить на такие глупости время. Это потом уже, после развода, выяснилось, что Инга с планами родителей была не согласна и все решила по-своему. А пока что – свадьба, законный бартер, брачная ночь.
Через две недели, как в старом земном анекдоте, муж не вовремя вернулся домой и застал жену в супружеской постели с любовником, сыном какого-то нищего барона, любовью всей ее жизни. Скандал стоял на всю столицу. Развелись быстро, с дележом имущества.
Опозоренные родители Инги схватили дочь под белы рученьки и уволокли в глушь, туда, где о них мало что было известно. Теперь уже не о деньгах шла речь. Сохранить бы репутацию. Ведь еще двух младших дочерей замуж выдавать. Кто их возьмет, если о старшей ходят неприятные слухи.
Наверное, если бы не положение Леонида, я таких вещей никогда не узнала бы. Все же принцу положено знать о своих подданных очень многое, особенно если они внезапно появляются как можно дальше от столицы.
Но я знала. К несчастью графини. Ингу она с собой не взяла, ее держали чуть ли не взаперти, поэтому краснеть за дочь в прямом смысле слова Норе Порейской не пришлось. Но краска к ее щекам прилила. Намек был понят. Графиня промолчала и отвела глаза.
Больше меня никто не задевал. Рыба помельче поняла, что с акулой в моем лице ей не справиться. И каждый занялся своим делом: шил, вышивал, вязал, изредка бросая любопытные взгляды на меня и мой хэнд-мейд. Я же сидела в своем кресле с улыбкой радушной хозяйки и гадала про себя, не запорола ли только что своим поведением собственный бизнес.