Он дернул джойстик – и пиво вдруг вылетело из установки и «упало» прямо на Маррано и Джонсона, промочив обоих.

– Черт побери, Грейди!

– Ты что, черт тебя возьми, себе позволяешь? У меня костюм за четыре тысячи долларов!

– Простите, парни.

Калкерни новым взглядом посмотрел на обломки, разбросанные по полу. На дыры и вмятины в стенах.

– Начинаю понимать, почему у вас в лаборатории царит такой бардак.

– Пришлось провести немало тестов, да.

Калкерни напряженно размышлял, явно стараясь опровергнуть доводы Грейди.

– Но, если вы действительно отражаете именно гравитацию, тогда вся барионная материя должна взаимодействовать с полем. Не только диамагнетические материалы, но вообще все.

Грейди кивнул:

– Да. Именно так. Даже в вакууме. Все взаимодействуют.

Он взял том «Начал» Исаака Ньютона и, взвесив его в руке, толкнул в гравитационное поле, где тот начал пугающе парить.

– А вот чего я не понимаю, так это то, что измененное поле, судя по всему, не распространяется за пределы сферы, как должно было случиться, если гравитация идет по прямой траектории, – заметил Грейди.

Калкерни задумался:

– А гравитация распространяется на любое расстояние…

– Именно. Если бы мы создали поле, по мощности равное земному, оно бы распространилось за пределы планеты. Я думаю, мы создаем искажение, что-то вроде водоворота в потоке гравитации. – Он развел руками. – Но в этом я пока не уверен.

Доктор застыл в изумлении, осмысляя слова собеседника:

– Мы должны проделать эксперименты Ньютона на движение тел.

Грейди схватил ведро с мячами для гольфа, стоявшее на соседнем столе:

– Да уже…

Спустя несколько секунд Калкерни с радостными воплями метал шары для гольфа сквозь центр испытательной установки. Те, встречаясь с гравитационным полем, закладывали дугу и по кривым траекториям быстро летели к лабораторным стенам.

– Вы это видели? – кричал Калкерни, махая руками. – Так астероиды ускоряются и уходят по дуге в гравитационном поле Земли.

Маррано все еще выжимал свой пиджак:

– Господи Иисусе, от меня воняет, как от бомжа. – Он ткнул пальцем в сторону гудящей установки: – И не могли бы вы вырубить электричество? Неудивительно, что у вас такие огромные счета.

Калкерни возмущенно воззрился на него:

– Вы хоть представляете, насколько важным может быть это открытие?

– Я знаю только одно: инвестиции должны иметь экономический смысл. Мистер Грейди, вы уже подали патентную заявку?

Грейди переглянулся с Калкерни, после чего пожал плечами:

– Нет. Но послушайте, время для патентов еще будет. И в любом случае мы не должны патентовать само открытие.

– А почему, черт возьми?

– Да потому, что это фундаментальное проникновение в природу Вселенной. Все равно что электромагнетизм патентовать. Мы должны поделиться этой информацией. Неизвестно, скольким инновациям оно проложит ход. И вот их мы уже сможем запатентовать.

– То есть по сути вы мне сейчас говорите, что мы вложили миллионы долларов, чтобы вы, парни, смогли получить Нобелевскую премию? Вам лучше подыскать адвоката, мистер Грейди.

Калкерни смотрел на крутящиеся шары для гольфа и улыбался. Глядя на громадную установку, он казался пораженным:

– Ваше открытие, мистер Грейди, может перевернуть все. Оно в буквальном смысле слова может перевернуть все.

Джон пожал плечами:

– Ну… этого я не знаю, профессор, особенно если учесть, сколько нам нужно энергии для достижения эффекта. Но, согласен, возможности открываются интересные.

– Здесь есть стационарный телефон, с которого я могу позвонить?

– Конечно. – Грейди указал рукой на стену позади: – Офисные помещения там, за дверью.