Поэтому я с таким рвением и стремилась каждый раз в офис.

Уже после обеда, когда мой желудок решил, что он ненавидит меня лютой ненавистью и даже зелёное яблоко в сочетании с четырьмя кружками горячего кофе ничем его не порадовали, я вдруг испуганно подскочила, завизжав на весь офис. Пока я чинно-мирно сидела и работала в текстовом редакторе под свежий трек голландских диджеев, параллельно отбивая такт ногой, чья-то рука опустилась на моё плечо. А поскольку кричать я умела, да так, что любая сигнализация обзавидовалась бы, то обладателю руки пришлось пойти на радикальные меры — второй ладонью зажать мне рот, тем самым напугав меня ещё сильнее и толкнув на отчаянный поступок. Кусаться я умела ничуть не хуже, чем орать. Впилась в основание большого пальца. Ладонь попытались вырвать из моих зубов и, резко отпрянув, сделали шаг назад, но я уже вцепилась своими пальцами в чужое запястье, поэтому отступать пришлось вместе со мной. И глубоким офисным креслом на колёсиках, в котором я сидела. Кресло, не выдержав общей массы наших тел, опрокинулось назад. Вслед за этим на нас полетел и системный блок, в разъём которого был вставлен провод моих наушников. Ну а там уже случилась цепная реакция, как в сказке «Репка»: за системником потянуло всё остальное.

— Оху… ренеть, — откуда-то из-под кресла в оглушительной после учинённого погрома тишине раздался голос Игоря.

***

Я сидела на диване, обхватив голые колени руками, и настороженно наблюдала за тем, как Ключевский разгребал образовавшиеся завалы, злобно высказывая вслух всё, что думает обо мне, местами срываясь на рык.

— Полгода, — сметая в кучу осколки монитора, заявил он, — полгода здесь всё работало как надо. Изучили рынок, нашли поставщиков, запустили производство, разработали стратегию, и ни одного… Повторяю! Ни одного! Мать его, скандала! Все, блять, адекватные! Лично выбирал! А тут… за неделю просто! У тебя вообще инстинкт самосохранения отключён?!

Обиженно поджала губы, уговаривая себя не вступать в полемику. Доводов у меня, как всегда, было много, вот только мог ли хоть один из них облегчить мою участь?

— Вот скажи, — спросил Игорь, на самом деле не ожидая никакого ответа, — у тебя мозги не работают на постоянной основе? Или это только когда я поблизости? Нам теперь у каждого входящего сюда требовать справку от психиатра?!

— Ты сам меня напугал, — буркнула себе под нос.

— Чего?! Да я тебе орал через весь офис! А ты сидишь, наушники нацепила. Да и вообще, какого ху… дожника ты сегодня здесь забыла?!

— Работала…

— Работала?! — совсем некрасиво рявкнул он. — Девочка, тебе напомнить, что ты тут на практике?! Твоё дело смотреть по сторонам и помалкивать, пока тебя не спросили.

«Или письма развозить по адресам», — печально подумалось мне. Досадно стало до слёз, но разреветься я себе всё же не позволила, прекрасно помня, что Москва слезам не верит. Я подскочила на ноги и, впившись ногтями в ладони, сквозь зубы процедила:

— Я возмещу! 

— Что? — с обречённым видом повернулся ко мне Ключевский. — Что ты там возмещать собралась?

— Стоимость компьютера, — уже более спокойно сообщила я, хотя грудная клетка всё ещё продолжала гневно вздыматься. 

— Точно с головой проблемы, — вздохнул Игорь и… отвернулся дальше заниматься останками умной машины.

— Я же сказала! 

Промолчал, вновь повернувшись ко мне, правда, на этот раз движение вышло каким-то усталым. Он больше не злился, скорее просто не скрывал своего раздражения, с чувством бросив убитый корпус плоского монитора в мусорное ведро, которое тут же эпично качнулось и упало. Ключевский развёл руками, словно расценив сию оказию как знак свыше — тому, чтобы я помалкивала. Но во мне уже проснулось чувство противоречия.