— Вот это сгодится?

Габор, кажется, немного остыл. Он все еще выглядел злым, но лицо превратилось в ледяную маску. Опять этот странный прищур, от которого стыла кровь, и сердце то останавливалось, то начинало стучать с невообразимой скоростью. 

— Сгодится. – Габор швырнул торговцу блестящие монеты, бросил украшение в корзинку и, схватив Олесю за локоть, потащил дальше.

Она дергалась, как рыба на крючке:

— Пустите же меня! Что на вас нашло?

— Поздно уже. Солнце садится. Нагулялись. – Габор проскрежетал сквозь зубы так, словно это должно было Олесе о чем-то сказать.

— И что? Боитесь Крампуса? Думаете, он выйдет на охоту за нашкодившим… господарем? – Олеся чувствовала себя  безвольной игрушкой в руках умелого артиста. – А как же ваше войско? Кстати, где оно? Что-то я никого не вижу. – Олеся демонстративно обернулась. 

Женское пение и смех стали громче. Девушки бегали вокруг разгоревшегося костра. Песня то обрывалась смехом, то вновь возобновлялась. Неожиданно Габор дернул Олесю на себя:

— Вы хотели неприятностей, Маргит? Вы их получили. Не могу отказывать женщине, когда она так горячо просит. 

Олеся поняла, что это не простая угроза. Она действительно напросилась на неприятности. Будущее окрасилось в багряно-алые тона заходящего солнца. Карета пылала, а окружающие ее солдаты казались каменными изваяниями. Вот, значит, где его армия. 

Один из солдат стремительно открыл дверцу, и Габор без церемоний зашвырнул Олесю внутрь. Рядом упала корзинка, тихо звякнули пузырьки. Путаясь в подоле и цепляясь о ступеньки, Олеся упала на мягкое сидение. Габор последовал за ней, на ходу приказав кому-то:

— Найди Адрианну и Драгана. Мы уезжаем.

— Слушаюсь, господарь.

Олеся с трудом села, убрав упавшие на глаза волосы. Габор захлопнул дверцу и опустился напротив, тяжело отдернув в сторону ворот плаща. Выражение его глаз обещало скорую расправу. Олеся выпрямилась и гордо вскинула подбородок. Ему ее не запугать! У нее тряслись поджилки от страха, но ничего этого она ему не покажет. Габор издевательски рассмеялся: 

— Как бы ни пытались храбриться, я вижу, что вы дрожите от страха, Маргит. – Он резко приблизился к ней. Лицо стало серьезным и злым. – У вас есть время до прихода Адрианны и Драгана. Лучше расскажите мне сами, что с вами произошло, или я вырву правду пытками.

Олеся сглотнула ком в горле. Взгляд Габора стал бешеным. Он не шутил. Может действительно признаться? Но если она скажет правду, он не поверит. Подумает, что ее подослал этот странный Крампус. Понимая, что делает шаг в пропасть, Олеся заставила себя ухмыльнуться:

— Вы так обиделись на мои слова? Разозлились, как маленький мальчик. И все, что можете сделать – пригрозить пытками. Пытайте, если это единственное, на что вы способны с женщиной.

С лицом Габора произошло что-то странное. На какой-то миг Олесе показалось, что вены под его кожей вспыхнули, как разряды молний. Она моргнула, и тут же все исчезло.

— Хотите знать, на что я способен с женщиной? – От его низкого хриплого шепота, по телу прошла горячая волна. 

Олеся не собиралась отвечать. И так вырыла себе могилу. А что если он и вправду… Она не успела додумать эту мысль – Габор метнулся к ней, прижимая к мягкому сидению. Олеся едва успела сделать вдох перед тем, как губы Габора набросились на ее рот. Именно набросились. Накинулись, как голодные звери. Они с Габором не закрывали глаз, продолжая смотреть друг на друга. Радужки мерцали странными вспышками, а рот… Олеся не выдержала и приоткрыла губы. Габор жадно скользнул языком между ними. Он целовал ее медленно, настойчиво, прикусывая зубами и слизывая тихие стоны. Олеся начала задыхаться. Ее захлестнуло странное ощущение неправильности.