Вот и я, полтора года назад впервые протащив через сон пирожное из городской кондитерской, так испугалась, что дала себе зарок больше не пользоваться своим даром. Испугалась я не самостоятельно — мне помогла настоятельница монастырского приюта, наказавшая меня так, что я несколько дней не могла сидеть. А потом подробно объяснившая, что бывает с обладателями неудобного дара. С тех пор, видимо, устрашившись ее историй и вымоченных в соли розг, дар никак себя не проявлял. Вплоть до сегодняшней ночи, когда я проснулась осчастливленная чужими штанами…

Наконец одевшись и поплескав в лицо холодной водой из графина, я подхватила компромат и вылетела в коридор. Так, надо идти осторожнее… Предрассветный сумрак уже начал бледнеть, и безмолвные коридоры академии были залиты нежным розовым светом. Однако эта умиротворенная картина ничуть не успокоила меня, и я с колотящимся сердцем понеслась вперед. Вот уже бесконечные коридоры и лестницы осталась позади, и я выбежала в главный холл. Передо мной замаячила дверь со стоящими по бокам рыцарскими латами и, воодушевившись, что цель близка, я припустила к ней. Неужели я успела! Только бы добраться до парка, а там достаточно одного щелчка, и…

Высокая фигура в светлом плаще, выступившая, казалось, прямо из таящегося по углам полумрака, разбила эту надежду.

— Куда вы так спешите, адептка Этель Райли? — холодно спросил меня лорд-куратор. Его взгляд упал на мои руки, прижимающие к груди скомканные штаны, и мое сердце ушло в пятки.

Он тут не просто так. Он понял, что у меня в руках. Но догадался ли, как я это получила?

Я остановилась, как вкопанная, словно врезалась в стеклянную стену. И молча наблюдала, как мужчина неторопливо идет ко мне. Время вдруг замедлилось, и я смотрела на него, не слыша шороха шагов — стук бешено стучащего сердца перекрыл все звуки. Шаг, другой, третий…

— Адептка Этель, так откуда у вас это? — вкрадчиво спросил мужчина, останавливаясь прямо передо мной. Ветер, ворвавшийся в распахнутые окна, колыхнул его плащ и донес до меня запах мороза и льда. Запах чужой магии и опасности.

И это внезапно помогло мне собраться. Сглотнув, я переступила с ноги на ногу и категорично заявила:

— Это не мое!

Точнее, хотела заявить твердо и категорично, но голос предательски дрожал. И мужчина понял это. Темные, точеные губы исказились в саркастичной усмешке.

— Не ваше, верно, — мягко согласился он, но от этой обманчивой мягкости мне тут же поплохело. Вдобавок, в холле почему-то заметно похолодало, и на нос упала первая снежинка. В помещении. — Это мое. И мне интересно, как моя вещь попала к вам?

—Э-э… — проблеяла я. Все инстинкты вопили, что этому человеку нельзя врать. Но я не могла, просто не могла сказать правду! Мне очень не хотелось, чтобы он сдал меня в тайную канцелярию. — Я… вернулась в вашу комнату ночью и взяла штаны.

— Зачем? — спросил лорд-куратор. Он слушал меня со скучающим видом, и мне казалось, что мужчина не верит ни единому слову. Но уже начав врать, я не могла остановиться. Придется позориться дальше.

— Ну я же вас люблю, — сообщила я, как нечто само собой подразумевающееся и вдруг затараторила на одном дыхании: — Огонь страсти было невозможно погасить…э-э… ничем, кроме ваших штанов. И поэтому я пробралась к вам в комнату и стащила их из шкафа. Я не собиралась никого привораживать, честно, просто хотела приклеить их на стену и… это… любоваться. Простите, я больше не буду вас беспокоить, — закончила я и наконец вдохнула воздух.

Ох, а ведь за воровство у преподавателя меня могут отчислить! А если скажу правду — заблокировать магию. Пресветлая Богиня, куда я влипла… Но, может, он меня пожалеет и отпустит?