Одна заправленная постель принадлежала странной женщине. Что, как большая птица с огромными глазами, не моргая смотрела на него и перебирала способы от него же избавиться, но уже шёпотом, себе поднос и часто бросая на него взгляд украдкой.

Но опасности от сумасшедшей женщины, которая почему-то боялась мужчину до икоты, не чувствовал.

Третью кровать занимал мужчина с перебинтованной грудью, к которой туго широкими сероватыми полосами ткани была примотана культя. Обрубок руки еще не зажил, на полотнищах были гнойные пятна вперемешку с кровью.

Покалеченный не спал, скорее всего боль, что он испытывал была адской, но молча упрямо смотрел в деревянную с остатками коры стену. Застыл в своих боли и отчаянии.

Александр перебирал варианты того, где же оказался. Последние кого подкидывает полупустая память, мужчины в темно-зеленых гимнастёрках, галифе и чёрных сапогах. Майор даже не запомнил их внешность, лица расплывались в памяти…

– Что на обрубка пыришься? Не жилец, третьего дня помрёт! – Вякнула женщина-сова грубым мужиковатым голосом, непохожим на женский голос и начала раскачиваться активнее, как маятник, от чего наспех сколоченные нары ходили ходуном.

Александр перевёл на неё взгляд, что-то с женщиной было не так. Фигура плыла и казалось нечёткой картинкой словно троилась и мигала. Послушник проморгался и посмотрел на неё вновь. Женщина взвизгнула и зашипела, отодвинулась дальше.

Странная какая, ну да ладно, не кидается и хорошо.

В это время на противоположной от ряда нар стене скрипнула маленькая грубо сколоченная дверка.

Девушка с двумя тонкими пшеничного цвета косицами зевала, стыдливо прикрывая приоткрытый рот маленькой ладошкой, сжатой в кулак.

Врач была очень худа и бледна, если б не белый в застиранных пятнах крови халат, можно было подумать, что тоже пациент этой странной больницы.

– Стеша, Стешенька, он страшный! Не лечи Видящего! Пусть помрёт! Стеша! Я его боюсь! Нам страшно! Нам страшно! Нам страшно! – Худая женщина бросилась в ноги девушке и стала лобызать колени в вязаных штанах. Даже не замечая, что обдирает свои колени о необработанный пол.

Девушка скривилась, вздохнула. Отцепила от себя сумасшедшую, что-то прошептала на ухо, та успокоилась, кивнула и покорно легла в кровать. Накрылась одеялом с головой и затихла.

– Вы пришли в себя? – Степанида уверенно подошла к мужчине, привычным движением притянула к себе руку мужчины, зажав пальцами. Другую свою руку поднесла к губам, жестом призывая к тишине.

Пульс считает? Подумал Александр.

Из накладного кармана достала ртутный градусник. Посмотрела на мужчину снизу вверх, провернув чуть-чуть стеклянный цилиндр. Цокнула и начала активно стряхивать ртутный столбик. Вновь подняла градусник вверх, после сунула мужчине подмышку.

Александр молча наблюдал за выверенными движениями молодой женщины.

И только потом женщина представилась.

– Меня зовут Степанида Михайловна. Я врач в этом лазарете. На Фаину не обижайтесь, не буйная. Не справилась со стрессом от переселения и наверное, сошла с ума. Точный диагноз ставить не буду, не специалист в этой области. Вас лихорадило несколько дней, как себя чувствуете? Говорить можете? – Стеша хлопала светлыми ресницами ожидая ответа от мужчины.

– Жить буду, голова болит. Рука сильно саднит. Слабость в организме присутствует. Во рту привкус аммиака…– Майор замялся глядя на миловидное личико, не зная, как сказать, что нужно по нужде, но смысла тянуть не видел.

– Мне бы в туалет надо…– Румянец красными неровными пятнами пошёл по щекам девушки. Стеша поднялась от постели и прошла в угол, в котором стояло белое с черными сколами эмалированное ведро.