Берит помолчала несколько секунд после того, как Анника перестала говорить.

– Что делали в это время люди из службы безопасности?

Люди в серых костюмах и с динамиками в ушах.

– Во время обеда они стояли на балконе Золотого зала и вдоль колоннады, ведущей во двор. Их было много в Галерее Принца, ближе к королевской чете. Думаю, что больше всего их было у входа. На танцевальной площадке их, кажется, вообще не было. Но когда упала Каролина, они появились отовсюду, со всех направлений, останавливая тех, кто оказался ближе всех к месту происшествия. Нам запретили уходить до допроса.

– Значит, ты видела, как выстрелили в мужчину. Ты видела, как пуля попала в фон Беринг?

Анника провела рукой по голове, отбросив назад волосы.

– Не знаю, – ответила она. – Но я смотрела прямо на нее, когда она поняла, что в нее попала пуля. Из груди ее хлестала кровь – вот так…

Анника показала рукой.

– Потом я упала. Кто-то меня толкнул, и я грохнулась на пол рядом с Каролиной. Около нее был какой-то мужчина, пытавшийся рукой зажать рану. Алая кровь, пузырясь, текла струей между его пальцами…

Анника прикрыла ладонью глаза, пытаясь отогнать страшное воспоминание.

– Господи, какой ужас, – сказала Берит. – Может быть, тебе с кем-нибудь поговорить об этом?

– Ты имеешь в виду групповую психотерапию? – спросила Анника и выпрямилась. – Нет, не думаю.

– Почему? Говорят, многим помогает.

– Мне не поможет, – ответила Анника, и в этот момент зазвонил ее сотовый телефон.

Звонил Спикен, шеф новостной редакции.

– Ты собираешься сегодня на работу или ты в отпуске?

– Я в редакции и работаю, – ответила Анника.

– Отлично. Значит, ты уже знаешь, что случилось?

Анника похолодела.

– Что?

– Ответственность за выстрелы в ратуше взяла на себя террористическая организация «Новый джихад».

В редакции новостей было почти пусто, когда в ее помещение, запыхавшись, вбежали Анника Бенгтзон и Берит Хамрин, волоча за собой сумки и куртки. За большим столом сидел Патрик Нильссон и читал телеграммы; Спикен возбужденно говорил по телефону, одновременно давая жестами указания группе иллюстраторов.

Андерс Шюман стряхнул снег с толстого шерстяного пальто, потом снял его и бросил на свободное кресло.

– Как мы будем выходить из положения на этот раз? – спросил он, понимая, как утомленно звучит его голос. – Это нападение – вид преступления, с которым в Швеции раньше не сталкивались. Это значит, что нам надо проявлять максимум осторожности в этических вопросах и не переступать рамки шведских законов.

Он быстро оглядел помещение. Ни один из коллег в эту ночь не спал больше двух часов, так что и сам он не имел никакого морального права жаловаться.

Наступила новая эра, устало подумал он, тяжело усаживаясь на диван.

Спикен положил трубку и схватил со стола стопку распечаток.

– «Новый джихад», – сказал он. – Мусульманская террористическая группа с базой в Германии. Полиция безопасности ожидала чего-то подобного. Полчаса назад террористы через свой сервер в Берлине сделали заявление, в котором взяли на себя ответственность за «убийство еврейского фашиста и сиониста Аарона Визеля, неверного, заслужившего смерть». Эта группа отличается своеобразной изобретательностью и, посчитав, что достигла успеха сегодня, может рассчитывать на успех и завтра. Патрик разговаривал с Рансторпом, специалистом по терроризму; мы пытаемся раздобыть сведения о предыдущих терактах группы и связать ее деятельность с «Аль-Каидой».

– Тем не менее одна вещь здесь не сходится, – сказала Анника Бенгтзон.

Анника и Берит Хамрин уложили свои куртки поверх пальто Шюмана и сели на свободные стулья в конце стола шефа.