Сайрус с интересом присматривался и к его партнерше - к той, которую Корональ не кинул, когда магиня сдалась и иссякла. Ничего особенного; и на испытании она не проявила себя как-то особенно ярко, и сейчас казалась еще более тусклой и никчемной. Нарядная яркая кукла, капризная и плаксивая, выпрашивающая теперь у венценосного любовника дорогие игрушки, украшения и наряды. Сайрус кривил губы, презрительно морщился, глядя, как прелестница томно прижимается к груди Короналя, канюча, а он смеется, глядя в красивое кукольное лицо.

В один из моментов Сайрусу показалось, что он видит в наложнице что-то особенное; какая-то магическая тень коснулась ее лба, и Сайрус потянулся, чтобы поймать этот отблеск, но рука Короналя остановила его, не позволив притронуться ко лбу испуганной женщины.

- Это моя женщина, - прорычал Корональ, весьма непочтительно оттолкнув руку Его Пустейшества. - Не смей ее трогать.

Губы Сайруса изогнулись еще презрительнее, еще брезгливее.

- Мне Понтификом разрешено трогать и забирать себе все, что угодно, - истерично-визгливым голосом ответил он, и Корональ, сурово сдвинув брови, упрямо опустив голову, недобро сверкнул глазами исподлобья и повторил тише и еще более угрожающе:

- Это - моя женщина. И прикасаться к ней могу только я. Ты можешь взять у меня все, что может поддержать Равновесие. Но чтобы тебе кто-то согрел постель - это уже не мои заботы. Так что убери свои руки, Пустотник, если не хочешь, чтобы я тебе их оторвал. В твоей работе они тебе не сильно нужны, сможешь собирать дань и без них. Думаю, Понтифик не сильно обидится.

Сайрус недобро ухмыльнулся, крепкими зубами прихватил виноградину. Сочная ягода лопнула, капля сока стекла по голодным губам Пустотника.

- Угрожаешь мне? - со смехом произнес Пустотник.

- Да, - дерзко ответил Корональ, все так же недобро глядя на Пустотника. - Угрожаю. Я ведь не глупец, блеск золота не ослепил меня. Скажи мне, Пустотник, - голос Короналя стал жестким, как стальной прут, - отчего это в добрый год, когда нет ни войны, ни мора, ни голода, ни засухи ты приехал и потребовал у меня три круга? Не много ли ты взял себе? Ты не смотри, что я молод, - Корональ снова усмехнулся. - Я ведь не постесняюсь задать этот вопрос и Понтифику. Я избран правителем, и в мои обязанности входит заботиться о подданных. И о себе - в первую очередь. Чтобы такие, как ты, не вычерпали мои силы раньше времени. Я не побоюсь ссоры с Пустотниками.

- Три? - невинно поинтересовался Сайрус, внутренне кипя от ярости и страха. Мерзавец, каков мерзавец этот новый Корональ! Смеет лезть в дела Пустотников и оспаривать их долю!.. Глядя в холодные, как лед на полюсе, глаза Короналя, Сайрус чуть не захлебнулся в трусливом страхе, понимая, что Корональ ничуть не шутит. Этот дерзец может… может дойти до Понтифика. - Мне кажется, речь шла о двух кругах? Посмотри внимательно в письмо, наверное, там слово затерлось?

- Затерто, - угодливо подсказал Корональ, недобро усмехаясь. - Я уже отослал Понтифику весть о трех кругах и вопрос, зачем это было нужно. Тебе не удастся оттяпать огромный лакомый кусок, и не надейся. Я позабочусь об этом.

Сайрус изобразил на своем лице выражение абсолютной невинности, хотя ощутил себя голодным псом, чьи зубы лязгнули в волосе от вожделенной добычи.

- Небольшая ошибка, подумаешь, - стараясь ничем не выдать своего страха, ответил он. - Три круга!.. Ну, будет один впрок. Тебе же лучше. Теперь за Данью приедем не скоро. Отдыхай!

- Лучше, - фыркнул Корональ, недобро щурясь. - Еще одна такая ошибка, Пустотник, и ты пойдешь эти круги сам. Я сумею тебя заставить. Или я не Корональ.