Дрожащими от боли пальцами он осторожно стащил куртку и, чертыхнувшись, потянул из себя иглу. Лекарство ещё не прокапало полностью, часть оставалась в пакете, но возиться с ним точно было некогда. Лин завязал шнурок подачи узлом, скрутил в рулон и закинул в рюкзак. Повесил его на одно плечо, а на второе здоровой рукой затащил Тильду. Комплектация для побега не самая удачная. Пошатываясь, Лин еле добрался до жилых зданий, там привалился спиной к стене, сгрузил Тильду рядом на асфальт и чуть не расплакался. Полная невезуха. Просто критическая. Матери требовались деньги, он и сам строил планы, а теперь всё коту под хвост.

И плевать на мёртвого профессора, на расстрел служащих и поджог здания, Лина волновала только его рушащаяся на глазах жизнь. Тильда рядом застонала, и Лин отвлёкся, проверил её состояние. Она точно не собиралась помирать, но выглядела плохо, и после беглого осмотра Лин обнаружил крупную гематому у неё на боку, возможно, Тильда получила её ещё в коридоре, а может, неудачно приземлилась с третьего этажа. В любом случае требовалось доставить её в больницу.

Но сначала Лин залез в рюкзак и проверил вытащенные из сейфа деньги. В двух пачках мелкими купюрами насчитал две тысячи. Не так много, как хотелось, но хоть что-то. Лин вернул их обратно, остальное решил просмотреть при более спокойных обстоятельствах: судя по вою сирен, сейчас к горящему зданию подъехали пожарные и полиция.

Вспомнив разговор ворвавшихся мужчин, Лин тряхнул головой. Может, ему просто почудилось? У Кеннета голос низкий, хрипловатый, он редко болтал без надобности, и Лин вполне мог ошибиться.

Тильду Лин сперва хотел подтащить к машине полиции и бросить, но быстро передумал. Вой сирен не помешал расслышать разговоры по рации, и на голове волосы зашевелились: полиция — это не обычные патрульные, где служил Георг, а криминалисты, которым по должности полагалось разбираться, кто стрелял, кто поджёг и откуда в их городке столько вооружённых людей, спокойно по рации обсуждали, как избавиться от трупов!!!

— Пламя не сильно распространилось, похоже, горело только в тех помещениях, где разлили бензин, остальная часть осталась почти нетронутой, на втором этаже даже окна целые. На третьем всё разнесли. Из выживших трое лаборантов и двое подопытных.

Полицейский говорил негромко, но Лин, подобравшись ближе, отчётливо его слышал, так же как и того, кто отвечал с другой стороны:

— От эксперимента избавься. Лаборантов пришли ко мне, хочу знать, кто это сделал.

— Говорят, местная банда. Тут видели байкеров из «Диких волков дорог».

— Уверен, это не они, или какая-то часть, что работает на тварей. Отправляй выживших, всё равно придётся подчищать следы. Завтра поставим на их место новых.

— А пожар выдать за взрыв газа? — со смешком спросил полицейский.

— Придумай что хочешь. Мне всё равно! — раздалось с другой стороны, на этом разговор закончился.

Онемев от цинизма, с которым обсуждалось сокрытие следов и убийство свидетелей, — ведь именно это означало «избавься от эксперимента»? — Лин подрагивающей рукой вытер вспотевший лоб. Он не знал, сколько людей находилось в клинике, обычно там особо не толпились. Несколько врачей, пара пациентов. Но оказалось, в здании работала какая-то лаборатория.

Все детали складывались в картинку пугающего заговора: фармацевты создают странные лекарства, меняющие человеческую суть, а полиция их покрывает и контролирует, в случае опасности разоблачения заметая все следы. Для чего? По заказу правительства? И ещё существуют какие-то твари из «Диких волков дороги», опасные и вооружённые. Страшнее чем в фильме ужасов, а Лин никогда не хотел сниматься в кино, тем более, сейчас стало отчётливо ясно — он и есть тот самый эксперимент. И не факт, что удачный.