— У тебя кровь... — прошептал Гарри, тараща огромные от испуга глаза. — А где твоя одежда? — нижняя губа брата оттопырилась и мелко затряслась в преддверии слёз. — Тебя что, ограбили и избили?

— Всё хорошо, — постарался успокоить его Лин. — Слегка под машину попал. Руку поцарапал, — он показал ладонь, — но видишь, всё уже зажило.

— Надо врача? Или полицию? — всхлипнул брат.

— Нет, мне водила денег дал, чтоб не настучал. И я цел. Клянусь, — Лин привлёк младшего к себе и взлохматил ему волосы. — Честно. Не говори только маме. Она слишком пугливая и будет плакать.

— Ладно, — Гарри кивнул и старательно заморгал, чтобы скрыть уже готовые выступить слёзы.

Не первый раз Лин использовал этот приём, успокаивая братишку. В прошлый раз Лин врал, когда напился с Макси и приполз домой на бровях. Хорошо, что Пирс уже ушёл в школу: он бы не поверил ни одному слову.

— А ты чего не за партой, мелкий? — Лин перевёл разговор в безопасное русло. — Прогуливаешь, что ли?

— Мне ко второму уроку, — пролепетал Гарри.

И Лин сделал вид, что поверил: баш на баш, тайна на тайну. Доковыляв до ванной, Лин расчесал спутанные лохмы и умылся, но пока чистил зубы, всё же блеванул какой-то желчью. Немного отдышавшись, он прополоскал рот, поднял взгляд на своё отражение и чуть не заорал, заметив, как ненормально расширяются зрачки. Казалось, они затянули полностью глаза, вышли за пределы радужки и сделали белки чёрными. Лин шарахнулся в сторону и сел прямо на пол, прислонившись к ванне. Да что тут происходит?! Успокоив зачастивший пульс, он с опаской приблизился к зеркалу, но как ни всматривался, больше не заметил ничего странного. Белки, может, чуть покраснели от полопавшихся сосудов, но уж точно не были чёрными.

Ужасно хотелось спать, но Лин отыскал свежие шмотки и поплёлся на улицу. Требовалось понять, что случилось. И собрать одежду, если от неё что-то осталось. В смутных образах о произошедшем вспоминалось, что пояс начал жать, потом отлетел болт на джинсах, и они сползли с ног, как и рубашка с плеч. Словно тело внезапно увеличилось в размерах. Но это же бред, безумный бред. Неподалёку от остановки, где тогда стояла мама с Георгом, на обочине Лин отыскал остатки штанин, а чуть дальше в кустах нашёл рукав куртки. Его оторвало по шву, так что был шанс пришить. На новую точно нет денег.

К предполагаемому месту аварии Лин не пошёл, только глянул мельком: всё как обычно. Синий навес, под ним люди в ожидании транспорта. Словно ничего не произошло. А может, и не было ничего? Может, всё приснилось? Тогда что случилось с одеждой? Необъяснимо. Лин постоял немного, держась за налитую тяжестью голову, не в силах думать. Так ничего и не поняв, он вернулся домой, помог брату собраться в школу и даже наспех приготовил завтрак, а потом с огромным облегчением забрался в постель. Будильник не стал ставить: плевать на учёбу, можно денёк пропустить. Необходимо выспаться, отлежаться и прийти в себя.

Но поспать ему не дали. Только Лин начал погружаться в сон, как припёрся Георг, и явно не один. Лин попытался спрятаться от посторонних звуков под подушку, натянул на голову одеяло, но всё равно слышал возмущённый голос отчима. Словно пилой циркулярной по мозгу. Проклиная всё на свете и ощущая, будто его тело перемололи в мясорубке, Лин спустил ноги с кровати и почесал ноющее плечо. Натянул старые великоватые в поясе джинсы, растянутую полинявшую футболку и выбрался на шум проверить, чем там опять недоволен гнусный утырок.

Помимо Георга, в гостиной обнаружились два офицера полиции и какой-то мужик в камуфляже, сидевший в кресле, виднелся только его крутой затылок с короткой армейской стрижкой. Неужели мама всё-таки написала заявление? Лин сперва воспарил надеждой, но тут же сообразил, что тогда бы Георг не раздувал гневно щёки, а сидел уже в кутузке. Почему же пришла полиция? Лин напрягся, пытаясь вспомнить свои прегрешения. Но их не было: ничего не крал, наркотики не употреблял, ни во что не ввязывался... Ну, почти. Но уж точно представители закона заявились не из-за клиники.