Наконец на горизонте темной неровной полосой появился берег Кипра. Для меня это был день страха: я боялась представить, что меня ждет на этом острове, и вместе с тем – облегчения, поскольку Анвуайе серьезно достал меня своими грубыми ухаживаниями. Молчаливому Августу не понравилось чрезмерное внимание Селира ко мне, временно исполняющей обязанности донны Анны.

- Донна Анна была так холодна с ухажерами, что они либо отступали, не надеясь на взаимность, либо осаждали ее, полагаясь на то, что их упорство сломит неприступность, - сказал Август, в очередной раз уводя меня от Анвуайе и наблюдая за увеличением острова на горизонте.

- Вы не представляете, Август, как иногда хочется послать этого Анвуайе, ввести его в ступор десятком бранных словечек и жестами доказать ему, что он меня достал и… ох, когда все закончится, я ему на прощание что-нибудь устрою!

- Вам трудно держать себя в руках, - заметил Август, улыбаясь. – Вы горячи, как южанка.

- Просто не представляю, как донна Анна сдерживала себя! Иногда мужчины этого времени доводят меня до белого каления!

- Она умела владеть собой. Порой это играло не в ее пользу, она слыла холодной женщиной, и мало кто догадывался, какие страсти кипят под этой невозмутимой скромностью. Но она воспитала в себе сдержанность скорее из бунтарства. Она любила бросать вызов самой себе.

- Вы хорошо знали донну Анну? - спросила я его.

- Лучше, чем кто-либо. Она была удивительно чистым созданием, и тем более возмутительным кажется то, как поступил с ней муж. Пойдемте, - сказал он, беря меня под руку, - к острову мы причалим только к вечеру, а Герцог хочет дать вам еще несколько ценных указаний.

- К вечеру? - не поверила я. - Да он же так близко!

Но корабль действительно вошел в порт только к вечеру. Мы смотрели на берег, пытаясь разгадать в его очертаниях, что нас ждет.

- А подзорной трубы у вас не найдется, Герцог? – спросил Вадик, устав напрягать глаза.

- Простите, друг мой, но монах Роджер еще только придумывает линзы, - невозмутимо ответил ему Герцог. Катя засмеялась.

Матросы суетились, передавая друг другу команды капитана хриплыми криками. Слышалась возня рыцарей и слуг позади нас: они готовились сойти на берег.

- Переночуем в Лимассоле, наутро отправимся в Никозию. Нужно будет прибыть туда раньше или одновременно с остальными, иначе появление донны Анны может и не стать грандиозным сюрпризом для Висконти.

Август и Вельф д'Эсте переглянулись, словно еще раз убеждаясь в обоюдной решимости продолжать маскарад. Они-то, может, и были уверены, а вот я… я-то знала, что на меня ляжет самое тяжелое: 24 часа постоянной игры, импровизации, уверток, лжи. Ну да ладно, осталось еще немного, и я буду дома…

- Знаете, что самое забавное? – вдруг спросила я. – То, что Артур все это время спокойно спит на диване и не подозревает, где мы и что переживаем.

- Да! – засмеялась Катя. – Повезло ему! А вдруг он нас во сне видит?

- Ну, это вряд ли, - сказал Вадик, разглядывая свой щит, - он никогда не поверит, если мы ему расскажем, я сам не верю, что я здесь. Все это настолько необычно!

- Зато я верю! Всякий раз комнату убираю и верю, что ты опускаешься до уровня этих громил в жестяных доспехах, разбрасываешь вещи, объедки и не думаешь, что за тобой некому убирать! – наконец нашла возможность возмутиться Катя.

- Ты прям как моя мама: «Уберись в комнате, уберись в комнате!» Да ну вас! Вот эти времена – вот это я понимаю – ни уборки, ни проблем. Никому не придет в голову заставлять рыцаря убираться, потому что для этого есть слуги.