Так что в итоге выбор вел. кн. Сергея Михайловича оказался вполне аргументированным. Однако только ставшие причиной его гибели большевики сумели сделать то, что не смог сделать он, будучи начальником ГАУ, – избавиться от одновременного производства разнотипной материальной части лёгкой полевой гаубичной артиллерии, идентичной по баллистическим свойствам и назначению. Подробно этот вопрос мы ещё рассмотрим впоследствии, а пока обратим внимание на положение отечественных орудий среди иностранных аналогов в своей категории.

На момент принятия на вооружение 122-мм гаубицы обр. 1909 г. или 1910 г. более чем соответствовали мировому уровню, будучи равноценными по подвижности (конная тяга шестёркой лошадей) и манёвру огнём (однобрусный лафет с сектором горизонтальной наводки в 4–6°, углы вертикальной наводки от –3 до +40–45°) другим зарубежным образцам сходного класса. К последним можно отнести немецкую систему 10,5 cm Feldhaubitze 98/09 или британскую Royal Ordnance Quick Firing 4.5 inch howitzer. Небольшой проигрыш русских орудий в максимальной скорострельности (5–6 выстр./мин. против 6–8, причём только в первые минуты ведения огня из-за недопущения перегрева ствола) с лихвой компенсировался более тяжёлой фугасной гранатой массой в 23 кг против 15–17 кг у боеприпасов упомянутых выше систем.

48-лин полевая гаубица системы Круппа обр. 1909 г. в экспозиции Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи в г. Санкт-Петербурге.

Весьма ощутимым по состоянию на 1914 год (свыше километра) было преимущество над зарубежными аналогами систем Шнейдера и Круппа в максимальной дальнобойности, составлявшей 7,7 км. Боевые действия Первой мировой, Гражданской и других войн того времени подтвердили высокие боевые качества 122-мм гаубиц обр. 1909 и 1910 гг., однако уже тогда чётко обозначилась тенденция повышения дистанции стрельбы, лишившая их упомянутого превосходства. В частности, принятая в ходе Первой мировой войны на вооружение кайзеровского Второго рейха 10,5 cm leichte Feldhaubitze 16 могла поражать цели, находящиеся на расстоянии до 9,2 км. В отличие от русских и британских систем подобного класса, новая разработка концерна «Рейнметалл» (конструктивно очень похожая на более ранние изделия «Круппа») имела значительно большее отношение длины ствола к калибру.

Батарея 48-лин гаубиц Круппа обр. 1909 г. Русской Императорской армии готовится к погрузке на воинский поезд. За орудиями стоят их передки, чьи дышла для конной тяги хорошо заметны на снимке.

С этим немецким орудием отечественные специалисты познакомились как на полях сражений, так и в последующее мирное время, в ходе сотрудничества в военно-технической сфере между СССР и Веймарской республикой. Вооружённым силам последней – рейхсверу – условиями Версальского договора было разрешено оставить на службе 84 единицы 10,5 cm le.FH.16. Имелись также данные и о других существующих или перспективных зарубежных орудиях этого класса. В итоге применительно к перспективным дивизионным гаубицам, организованному в Москве ОКБ-2 с вольнонаёмными немецкими инженерами и советскими практикантами выдали задание на разработку совершенно новой 122-мм системы (тема «Лубок»). Затем её приняли на вооружение РККА под официальным названием «122-мм гаубица обр. 1934 г.». Лафет этого орудия по своему техническому устройству очень напоминал аналогичную часть le.FH.16 и более ранней 122-мм гаубицы обр. 1909 г. – сказывались «особенности национальной германской артиллерийской конструкторской школы». Но от озвучивания надобности в новой дивизионной гаубице до постройки прототипа «Лубка» прошло целых пять лет, а после этого новое орудие надо было ещё запустить в валовое производство. Как известно, выполнение этой задачи Мотовилихинский завод успешно провалил, хотя оптимистичные взгляды на этот вопрос в самом начале 1930-х годов были вызваны «головокружением от успехов» (причём не надуманных, а реальных) в процессе индустриализации страны.