Этот человек умер. Он умер в тот день, когда уволился из охранного бюро и подписался напоследок: «Джон Леннон».
Марк отступает на пару шагов назад, чтоб было видно грудь и туловище. Засовывает револьвер в карман куртки, прикрывает его ладонью.
Тренируется выхватывать револьвер и вставать в стойку. Повторяет движения бесконечно, пока не убеждается, что может сделать все одним быстрым движением.
Потом он делает глубокий вдох и представляет себя у здания «Дакоты». Он – апостол Петр среди паствы Леннона. Они все мечтают хоть глазком увидеть своего фальшивого бога, но проповедовать завет тут может только он. Пистолет этому свидетель.
Он представляет, как на бордюр заезжает лимузин и из него выходит Леннон. Один, без телохранителей, он ведь такой же, как все.
Леннон машет рукой, идет ко входу в «Дакоту».
– Мистер Леннон?
В воображаемой сцене Леннон Марка игнорирует, но тот заставит себя заметить. Марк выхватывает пистолет, зеркало отражает стойку стрелка.
– Мистер Леннон.
Услышал. Повернулся. Увидел направленный на него пистолет. Все, поздно.
Марк – в реальной своей комнате – нажимает на спусковой крючок. Курок мягко щелкает – патронов-то в барабане нет, но в воображении Марка гремит выстрел. И Леннон валится на тротуар. Похоже, пытается что-то сказать, типа «Простите меня» или «Отпустите мне мои грехи», и Марк еще раз нажимает на курок.
И еще раз.
И еще.
Все пять пуль.
Все кончено. Джон Леннон мертв.
Марк вставляет разрывные пули, которые взял в Атланте у своего друга, полицейского по имени Дэйна.
– Мощнее этих малышек не найдешь, – уверял Дэйн, поверив, что патроны нужны для самозащиты на беспокойных улицах Нью-Йорка.
Дэйна сводил его в лес потренироваться в стрельбе по мишеням и дал несколько ценных советов.
Марк стал стрелять гораздо лучше.
Теперь у Леннона шансов выжить нет вообще.
Марк надевает ушанку из искусственного меха, засовывает в карман револьвер, не отпускает.
Револьвер в руке нагревается.
Марк довольно улыбается.
Глава 6
There’s something happening here.Здесь явно что-то происходит.Buffalo Springfield. For What It’s Worth
5 мая 1960 года Джон Леннон направляется в клуб Jacaranda на Слейтер-стрит. Там стоит музыкальный автомат и итальянская кофемашина. Кофейни вроде этой пользуются большим спросом у подростков, а вечерами здесь, внизу, в бывшем угольном подвале, Jacaranda работает как закрытый клуб перспективных начинающих музыкантов.
У стойки Джон видит Аллана Уильямса. Уильямс, крошечный человечек с лохматой черной бородой, вдруг стал ключевой фигурой музыкальной сцены Ливерпуля.
– Аллан, – обращается к нему Джон, – а почему бы тебе не заняться нами?
Уильямс поправляет черный цилиндр, который он не снимает даже летом, и уточняет:
– Нами – это кем? Кого ты имеешь в виду?
– Группа моя, – объясняет Джон. – The Beatles.
На такое название Джона вдохновили The Crickets, группа Бадди Холли, а также любовь к каламбурам. В слове beetles, «жуки», Джон заменил вторую «e» на «a», и получилось двояко: и про тварей ползучих, и про beat, ритмичную музыку то есть.
Джон слышал о кастинге к Билли Фьюри и говорит Уильямсу, что хочет принять участие.
Уильямс кивает:
– Принял. Кто у тебя там в группе?
Джон называет Пола, Джорджа и новичка Стюарта Сатклиффа, своего одногруппника из колледжа искусств. Уильямс знает Стю – это тот самый студент, который расписывал стены подвала в Jacaranda. Но потом Стю продал одну свою абстракцию в галерею Walker, и Джон уговорил его на вырученные деньги купить четырехструнную бас-гитару Hofner 333. Стю пока играть не умеет, но Джон уверен: научится.