Даниэль стоял, словно пораженный громом, не в силах отвести взгляда от того, что видел.

Мейзнер покачал головой, закусив губу.

– С ума сойти, – сказал он. – Страшно спрашивать, что еще ты можешь.

– Если вы будете много заниматься, сможете так же. У меня нет никаких особых сил, недоступных другим данталли. Я просто умею пользоваться тем арсеналом, что у меня есть.

Даниэль смиренно опустил голову.

– Я все понял, можешь прекратить.

А вот теперь пришло время взять себя в руки, – напомнил Мальстену внутренний голос, который был подозрительно похож на Сезара. Он одним незаметным движением втянул в ладонь все нити, которые выпустил, и приготовился к страшной боли, которая не заставила себя ждать.

Она ударила кузнечным молотом, разливаясь от корпуса к рукам, ногам и голове. Ее атака была такой резкой, что Мальстен с громким выдохом согнулся, с трудом оставшись стоять на ногах. В теле полыхал жидкий огонь, выжигающий каждый нерв.

Терпи молча, – напомнил внутренний голос, вмиг заставивший стиснуть челюсти и подавить рвущийся наружу крик. – Крики не помогают, они делают только хуже.

Дыхание стало лихорадочным и рваным. Мальстен надеялся, что Даниэль, Мейзнер и Конрад тактично отвернутся, ведь им самим известно, что такое расплата, однако, подняв взгляд на своих учеников, он увидел, что они безотрывно смотрят на него, изучая каждое его движение.

Расплата – зрелище.

Зрители захотят еще.

В теле Мальстена напрягся каждый мускул, перед глазами все поплыло, в висках застучало, дышать стало труднее. Появилось странное желание сбежать как можно дальше отсюда, и, видят боги, он бы это сделал, если б на это были силы. Лицо покрылось холодной испариной, смахнуть которую горящими руками было слишком больно.

Титаническим усилием Мальстен заставил себя выпрямиться и ухватился за ствол ближайшего дерева, чтобы не упасть. Мейзнер сделал к нему шаг, чтобы помочь, но Даниэль остановил его жестом.

– Погоди, – отрывисто бросил он.

Просто уйдите, – взмолился про себя Мальстен. – Или хотя бы отвернитесь. Не надо на это смотреть.

Он вспомнил Дезмонда, который жаждал сочувствия к своей расплате, и от этих воспоминаний по телу пробежала волна нервной дрожи. Быстрый перестук двух сердец, не переставая, отдавал в виски.

Я сейчас упаду… – подумал Мальстен и крепче ухватился за ствол, держась за него, как утопающий за соломинку. Мысли кружились вокруг красной нити, которая могла избавить его от боли, однако показывать ее остальным данталли было слишком опасно – их реакцию невозможно было предсказать. Тот же Дезмонд был шокирован этой способностью Мальстена и обвинил его в некромантии. Вместе с Даниэлем здесь было еще одиннадцать данталли. Решив, что Мальстен обладает запретной магией, они могли устроить ему и Аэлин показательную казнь.

Держись. Терпи, контроль был недолгим, — напомнил внутренний голос.

Мальстен постарался сосредоточиться только на дыхании и ждал. Время растянулось для него на целую вечность, но, в конце концов, расплата пошла на убыль. Боль все еще мучила его тело, однако теперь ее можно было терпеть.

Даниэль продолжал изучающе смотреть на Мальстена.

– Цая говорила мне, что расплата за прорыв сквозь красное всегда сильнее, чем обычно, – сказал он.

– Она сильнее, – устало кивнул Мальстен. Он злился на Даниэля, Конрада и Мейзнера за то, что те не дали себе труда даже отвернуться, однако у него не было сил на упреки.

– По тебе толком и не скажешь, что сильнее. Ты даже не упал. – Даниэль сложил руки на груди, а Мальстен невольно поморщился. Тем временем Даниэль упорствовал: – Может, все-таки есть какой-то секрет, о котором ты не говоришь?