Какая-то часть Киллиана даже мысленно приближала и без того скорую кончину. Все, кто был ему дорог, погибли. Никого не осталось. Ради кого ему жить? Ради чего продолжать убегать? Острые иглы горя и боли терзали его, омывая волнами бесконечного одиночества. Однако другая часть его души при мысли о расправе, которую собиралась учинить над ним Рорх, приходила в ужас.

Харт!

Он ощутил ее костлявую руку прямо на своем плече и закричал…

Ему вторил другой вскрик.

Киллиан вскочил… и сел на кровати.

– Боги, Харт! – запыхавшись от испуга, выдохнул Карл Бриггер. Его лицо казалось побледневшим даже в рыжеватом свете оставленной на столе масляной лампы. – Тебе приснился кошмар?

Киллиан попытался отдышаться.

– Я… да… кажется. – Он поморщился и потряс головой, сбрасывая с себя остатки морока Заретта. Правое плечо, поврежденное когда-то огнем, противно ныло, как будто его и впрямь коснулась рука богини смерти. Киллиан перевел дух и с отвращением отер потный лоб, после чего испытующе уставился на старшего жреца. – Что вы здесь делаете?

Карл Бриггер нахмурился от его невежливого тона, однако замечаний делать не стал. Он нервозным движением оправил рясу, хотя этого и не требовалось: одежда на нем не сбилась и не пошла лишними складками. Прошло около минуты, прежде чем он заговорил о цели своего ночного визита.

– Гм… Харт, ты должен кое-что знать, – неохотно начал он. Взгляд сиротливо блуждал по комнате в поисках чего-то, за что можно было бы зацепиться. Указав на стул, Бриггер вопрошающе кивнул. – Не возражаешь, если я присяду?

– К чему бы мне возражать? – пожал плечами Киллиан. Он думал, что Бриггеру, должно быть, сообщили об инциденте в Храме, и теперь старик пришел научить юного скандалиста уму-разуму. От одной мысли о подобной отповеди Киллиана передергивало: ему совершенно не хотелось обсуждать то, что произошло в секции Рорх.

Бриггер тем временем оставался хмурым, ему будто не нравилось, как начался этот разговор. Он с явным недовольством развернул стул к кровати и сел, тут же прислонив кулак к губам, чтобы откашляться. Киллиан свесил ноги с кровати и откинул одеяло, представ перед старшим жрецом в ночной сорочке и простых льняных штанах для сна.

– И все же чем обязан в столь поздний час? Ваше дело настолько безотлагательное, что не могло подождать до утра?

Бриггер недовольно посмотрел на Киллиана.

– Ты так и не выучился должной манере разговора со старшими, Харт, – едко бросил он. – Если я пришел, значит, на то были свои причины.

– И какие же они? – тяжело вздохнул Киллиан, начиная раздражаться.

Если б дело было в нравоучениях, вряд ли Бриггер бы так медлил. Отчего он продолжает ходить вокруг да около? Если он хочет сообщить какие-то неприятные вести… Что ж, хуже того, что и так произошло, ничего быть не может. Карлу Бриггеру нечем было его пугать.

Старик снова прочистил горло.

– У меня недавно состоялся разговор с Рерихом Анкордским, – нехотя начал он.

Киллиан выжидающе уставился на Бриггера. Он никогда не имел дела лично с правителем Анкорды, но отчего-то был уверен, что ничего хорошего от контакта с ним ждать не следует.

– Ты должен понимать, Харт, что замысел Бенедикта с малагорской операцией изначально был безумной авантюрой, на которую ни я, ни Рерих VII подписываться не хотели, – продолжил старик.

Настал черед Киллиана хмуриться. В прошлый раз разговор начался с этого же вступления и обернулся катастрофой. Зачем же старик повторяется?

– Однако же вы подписались, – напомнил Киллиан.

– Да. С рядом условий, – многозначительно произнес Бриггер. – Я озвучивал эти условия Бенедикту при тебе, когда вы оба пришли в мой кабинет.