Немного замешкавшись, Мойра достала из папки последнее письмо:

– Пришла дневная почта. Я решила, что вы, возможно, захотите взглянуть на это – очередное письмо о работниках из Рочдейла.

Ненадолго озарившая его лицо улыбка тут же пропала, Лоренс дважды перечитал письмо и, помрачнев, спросил:

– Кто-нибудь еще видел это письмо?

– Нет, сэр.

– Подшейте вместе с остальными! – рявкнул он, швырнув письмо на стол. – Жить спокойно не дают. За всем этим стоят профсоюзы, не желаю иметь с ними ничего общего.

Мойра безропотно выслушала его крики и уже пошла к дверям, но в последний момент обернулась:

– Позвольте поинтересоваться… как самочувствие вашей жены? Она рада наконец-то вернуться домой?

– С ней все в порядке, спасибо. Уже почти пришла в себя. Пребывание дома идет ей на пользу, – ответил он.

– Рада слышать, – нервно сглотнув, ответила секретарша, но босс уже не смотрел в ее сторону, погрузившись в изучение показателей продаж, которые она положила ему на стол.

Сдержанно улыбаясь, Мойра Паркер вышла из кабинета и, прижимая к груди папку с бумагами, твердым шагом направилась на свое рабочее место.

Это наши старые друзья, сказал он, ничего особенного. С двумя из них Дженнифер уже «познакомилась» – как-то они навестили ее в клинике, а потом, после ее возвращения, заходили к ним домой. С Ивонной Монкрифф – высокой, стройной брюнеткой слегка за тридцать – они дружили с тех пор, как Дженнифер поселилась в доме на Мидвей-сквер и они стали соседями. Ивонна говорила довольно резко и язвительно, в отличие от второй подруги, Вайолет, которую Дженнифер знала еще со школы. Вайолет терпеливо сносила бесконечные шуточки Ивонны и принимала ее язвительные замечания как должное.

Поначалу Дженнифер было нелегко поддерживать разговор об общих знакомых и событиях, которые объединяли подруг, но в их компании она чувствовала себя легко и свободно. Постепенно она училась доверять своим интуитивным реакциям на то, что ей говорили: оказалось, воспоминания могут храниться не только в памяти.

– Вот бы мне потерять память! – воскликнула Ивонна после того, как Дженнифер призналась ей, какие странные вещи творились с ней, когда она очнулась в клинике. – Я ушла бы куда глаза глядят. Во-первых, я забыла бы, что вышла замуж за Фрэнсиса.

Ивонна зашла к подруге, чтобы убедить ее в том, что все в порядке – намечается «тихий» ужин, но по мере того, как дело близилось к вечеру, Дженнифер нервничала все больше и больше.

– Не понимаю, дорогая, к чему такая паника? О твоих вечеринках ходят легенды, – заверила ее Ивонна, удобно устроившись на кровати и наблюдая за тем, как Дженнифер в спешке примеряет одно платье за другим.

– И чем же они так легендарны? – спросила та, поправляя очередное платье на груди. Похоже, что за время пребывания в клинике она немного похудела, и лиф безобразно топорщился.

– Милая, успокойся, – рассмеялась Ивонна. – От тебя совершенно ничего не требуется. Твоя потрясающая миссис Ко не заставит тебя краснеть. В доме идеальный порядок. Выглядишь ты сногсшибательно. Только, будь любезна, оденься уж наконец. – Она скинула туфли и элегантным движением забралась на кровать, вытянув длинные ноги. – Я никогда не разделяла твою любовь к светской жизни. Не пойми меня неправильно, я обожаю ходить на вечеринки, но вот устраивать их самой… нет, – замотала головой Ивонна, придирчиво разглядывая свой маникюр. – На вечеринки надо ходить, а не устраивать их самой – так говорила моя мама, и, если честно, я совершенно с ней согласна. Я с удовольствием прикуплю пару новых платьев, но готовить канапе и составлять план посадки гостей? Нет уж, увольте.