Поэтому он задал следующий вопрос:

– Приметы нападавших вы, значит, никакие не запомнили?

Шарманский в поисках поддержки и сочувствия посмотрел на Владимира Александровича:

– Нет, не успел. Извините…

Пришел он в себя там же, в коридоре, когда все уже, видимо, было закончено. По ощущениям – будто с тяжелого, изнурительного похмелья: неповоротливая чугунная голова, тошнота при любом шевелении, боль в суставах и сухость во рту…

– Не так быстро, пожалуйста, Анатолий, – попросил Виноградов. – Вы успеваете записать?

– Да, спасибо, – поблагодарил оперативник, переворачивая бланк объяснения.

Ни обматывать сторожа скотчем, ни вязать его по рукам и ногам злоумышленники нужным не посчитали. Поэтому он первым делом перезвонил по мобильному телефону в полицию, а затем уже сообщил о случившемся руководителям творческого союза…

– Послушайте, господа! – неожиданно осенило Шарманского. – А что, если они в меня еще водку вливали, пока я без сознания валялся? Потому и не связывали…

– Не фантазируйте, Анатолий, – покачал головой Виноградов. И с некоторым нажимом добавил: – Не надо! Давайте заканчивать побыстрее.

После того как объяснение было прочитано вслух и подписано, оперативный уполномоченный уголовного розыска на какое-то время задумался и не слишком уверенно предложил:

– Замок дверной придется вырезать. Следы взлома и все такое…

– Зачем? – удивился Владимир Александрович.

– Для производства экспертизы.

– Он же сам дверь открыл.

– Да, вот этим ключом, – поддержал его сторож.

– Ну, тогда конечно. Вырезать не надо…

Виноградову показалось, что молодой полицейский не слишком отчетливо представляет, как положено в таких случаях действовать дальше. Поэтому он и решил прийти на помощь:

– Вам, наверное, понятые потребуются?

– Да, конечно, – кивнул, Денис, припоминая.

– Для протокола осмотра места происшествия, – подсказал Владимир Александрович.

– Ну, да… вообще-то.

Виноградов поднялся со стула.

Стул с большим облегчением скрипнул.

– Ладно. Пойдемте по соседям. Попробуем кого-нибудь найти.

…На составление протокола и схемы подвала было потрачено совместными усилиями примерно полчаса. Значительно больше времени у Нечаева отняли переговоры с жильцами коммунальных квартир, расположенных над помещением склада, – те, кого удалось застать дома, видать, не особенно уважали органы внутренних дел и ни черта не хотели ответственно отнестись к исполнению своего гражданского долга. В конце концов оперативнику повезло – на втором этаже он нашел двух узбеков с сомнительной регистрацией, отобрал у них паспорта и доставил на место происшествия. Фотографирование не производилось, иные технические средства не использовались – о чем, по совету Владимира Александровича, была сделана соответствующая пометка в протоколе.

– Вот, кажется, на сегодня закончили.

– Тогда, может быть, все-таки чаю? – предложил Анатолий Шарманский, расписываясь на последнем листе. – У меня есть зеленый, цейлонский, не из пакетиков…

– Нет, не знаю… спасибо.

Пока Виноградов, раздав паспорта молчаливым, покорным и не совсем понимавшим по-русски узбекам, отправился провожать их до двери, писатель Шарманский спросил у Дениса:

– Молодой человек, вы читаете?

– В каком смысле? – не понял оперативник.

– Ну, вы любите книги читать?

– Смотря какие…

– Хорошие! – многозначительно поднял вверх палец Шарманский. – Знаете, вы мне чем-то понравились. Извините, придется вас побеспокоить… Привстаньте, пожалуйста, на минуточку…

– Да, конечно… конечно, пожалуйста!

– Ага, спасибо… вот так… – Шарманский наклонился, приподнял сиденье и, не глядя, сунул руку в темноту. Однако вместо наволочки или простыней, которые в диване прячут обыватели, он достал небольшой, но увесистый том в разноцветной обложке с изображением одинокого всадника посреди экзотических прерий.