Но сейчас он не принимал вызов и каждый новый звонок, всё больше и больше увеличивал во мне отчаяние и панику.

- Не берет? – спрашивает женщина. Я подняла на нее взгляд и увидела её возле кроватки со своим сыном. Она с нежностью смотрела на малыша, слегка покачивая кроватку.

- Нет, - говорю обреченно, разом теряя все силы.

Отхожу к своей кровати и устало опускаюсь на край. Папа – был моей последней надеждой.

- Попробуй ещё, - подбадривает меня женщина. Я пробую. Беспрерывно пробую. Но вызов никто не принимает.

Тогда я подумала, что возможно папа занят или не сможет перезвонить мне сразу, или может, не принимает вызовов, потому что я звоню с незнакомого ему номера… Именно поэтому я решаю отправить ему короткое сообщение. Возможно увидев его, он всё поймет и сам наберет меня?

«Пап, перезвони мне. Срочно! Вопрос жизни и смерти! Время у меня будет только до завтра, потом я не смогу с тобой связаться», - пишу и отправляю.

Смена уборщицы до утра и если папа до этого времени сможет перезвонить, значит, я спасена… В другом случае, я не знаю что мне тогда делать.

Бежать из больницы без денег и с грудным ребенком на руках, который сейчас уже ест смесь… Это то же самое, что убить его собственными руками.

Я не могу так рисковать Дамиром… Собой, да… Но не им.

Когда дело сделано, я возвращаю телефон уборщице со слезами на глазах.

- Не получилось? – спрашивает она.

Я отрицательно качаю головой, и ещё больше плачу. Это уже от безысходности.

- Если он перезвонит, пожалуйста…

- Я сообщу, - обрывает она.

- Спасибо, - отвечаю. – Вы мне очень помогли…

- Да не за что…, - бросает женщина, подходя ко мне ближе и опускаясь рядом со мной на кровать. – Так что ты уже наделала? – вдруг спрашивает.

Я горько смеюсь, сквозь слёзы.

Такая жалкая.

- Муж решил прикрыть свои грешки, - отвечаю, потирая синие запястья на руках.

- О! Так тебя избил муж? – удивляется.

- Избил, избивал и сказал что будет избивать… Да, я виновата перед ним, но… Я не могу уже ничего исправить, - говорю, каюсь.

- Что бы ты там не сделала, он не имел права тебя бить, - вдруг говорит женщина, взяв меня за руку. – Ты родила ему ребенка… Хотя бы ради этого, он должен был тебя ценить и уважать…

- В том то и дело, что ребенок не его… И именно в этом моя погрешность, - отвечаю. Мне уже было плевать, кому я всё это говорю и зачем. Ведь эта женщина незнакомый для меня человек. Я даже имени её не знаю. Просто, хотела выговориться. Хоть с кем-то поделиться своей болью и чтобы хоть кто-то меня понял.

- О… Но, всё равно… Если так уже произошло, пусть разводится, зачем бить? - бросает женщина.

- Я бы с радость развелась, уехала или просто провалилась сквозь землю… Но он не хочет меня отпускать, а только издевается и убивает, - выпаливаю всё на одном дыхании. – Если бы у меня был хоть бы один шанс… Я бы всё отдала за то, чтобы избавиться от своего мужа-тирана… Он убивает меня и моего сына… Мы ему не нужны, но он не может отпустить, потому что хочет наказать…

- О боже…, - шепчет женщина. – А как же твоя семья… Родители, братья или сестры?

- Я единственный ребенок в семье. Бабушек и дедушек нет. Мама против меня, а папа… Он за решеткой. Друзей у меня нет, - говорю и вдруг понимаю, насколько я одинока в этом мире. Никого нет, даже друзей. Хотя теперь у меня есть Дамир и я должна за него бороться. – Мне некому помочь, - признаюсь, опустив взгляд на свои руки, и в этот момент в моё поле зрения попадает обручальное кольцо, которое Стас купил мне полгода назад.

Первое мое обручальное кольцо так и осталось в камере Змея, и домой я вернулась без него. Я сказала Стасу, что у меня его украл мой насильник, и он подарил мне другое. А потом запретил снимать, когда мы начали ругаться между собой. И я не снимала, потому что боялась… Хотя хотела избавиться от этого ненавистного символа «нашей любви». Но теперь я была даже рада тому, что оно у меня всё же есть… Единственная моя ценная вещь.