— И после всего, что ты навертел за этот год, ты надеешься, что Мира просто так возьмёт и примет тебя? Она не готова тебя принимать, она даже не рассматривает этот вариант.

Поджал губы, отвернулся.

— Слушай, Лёнь, вот ты мне скажи, ты друг, кому мне или медведю? Вот почему во всей этой истории с разводом тебя постоянно утаскивает в момент, чтобы меня как можно сильнее притопить? Я вообще не понимаю, почему у всех одно это желание рождается.

Захаров опёрся о стол и как будто по секрету прошептал:

— Юр, да просто на самом деле ты совершил дурацкий поступок, и за глупость надо платить. Поэтому грех такого дурака не притопить.

Я отвёл глаза.

Снова посмотрел на сцену и, поняв, что музыкант решает выйти на бис, фыркнул.

Взял бокал, прошёлся до перил галереи и замер, рассматривая внизу толпу.

Там тоже были столики, только по бокам зала возле бара. А все остальное пространство занимал танцпол.

Захаров приблизился, встал рядом и хмыкнул.

— И вот что мне теперь делать?

— Уговаривай. Я не знаю, может быть, там почку предложишь, либо ещё что-нибудь такое.

Я посмотрела на Захарова с неописуемым раздражением.

— А вообще, Юр, если на протяжении года твоя жена к тебе не вернулась, если на протяжении этого времени, что ты поставил точку со своей любовницей, жена к тебе не вернулась, может быть, стоит рассмотреть вариант того, что она в принципе не готова к тебе возвращаться? Ты же не можешь её посадить на цепь возле себя?

Да, не мог.

Я понимал абсурдность этого действия, я понимал, что не имею права, но вместе с тем я не хотел просто так сдаваться.

Но это же Мира.

Как я могу без неё?

И опять-таки, что развёлся с женой, развёлся с ребёнком, я Ваську совсем не видел этот год. И это тоже триггерило и заставляло расстраиваться и теряться. Мне казалось, что все это неправильно, мне казалось, что так не ведут себя люди в разводе, мы же развелись, и такое чувство было как будто бы между нами пропасть разверзлась.

Хотя я просто хотел того, чтобы Мира немного иначе ко мне относилась, ведь, даже рассуждая здраво, я понимал, что я особо и бабу другую не хотел. Скажем так, она появилась больше от скуки, нежели чем от желания.

Грянул залп, и музыкант начал какую-то новую песню.

Я опёрся о перила одной рукой и слегка наклонился.

Захаров в этот момент посмотрел куда-то вниз.

И я проследил за его взглядом.

Танцующие и словно вспышкой в толпе Мира. А рядом с ней Алика.

У меня в глазах задвоилось, потому что мне показалось, как будто бы они настолько одинаковые, что сестры.

Мира в джинсах, в обтягивающем топе вообще не выглядела на свой возраст. И Алика рядом с ней воспринималась исключительно как подружка либо сестрёнка.

Они веселились, танцевали, и я впервые за долгое время увидел, как улыбается Мира.

Очень искренне, очень ярко, настолько, что меня повело, и я сильнее наклонился, чтобы запечатлеть этот момент. Но тут в кадр влез какой-то орангутанг, который попытался втиснуться между Мирой и Аликой.

Я резко дёрнулся, желая слететь с галереи и тут же накостылять этому придурку, который посмел лапать мою дочь и мою жену.

Я дёрнуться…

Дёрнулся…

И резко затормозил.

Потому что что-то было не так.

Я всем нутром чуял, что что-то было не так.

Медленно обернулся.

Не так было то, что Захаров в любой непонятной ситуации все время держал меня и не давал совершить глупость. Но сейчас Захарову было абсолютно не до меня.

Его пристальный взгляд был прикован к моей жене.

Я с какой-то болезненной и давящей осознанностью заметил, что так не смотрят на жену друга.