Пока все выглядит так, словно он мой таинственный защитник, который предлагает Никите выйти и, так сказать, поговорить по-мужски.

Знаю, что злорадствовать некрасиво, но блин, Быков заслуживает, чтобы его хорошенько встряхнул кто-то больше и сильнее.

Муж несколько раз сглатывает и моргает как дурак, тщетно пытаясь придумать, как отмазаться.

— Да ну, — чешет затылок Никита. — Мало ли менты еще будут мимо проезжать. Кому такие проблемы нужны, верно?

— Когда бил жену на ментов было по хрену, а теперь вдруг заволновался, — поднимает его на смех подполковник. — Думаю дело тут в другом.

— Да ладно? — бравирует Никита. — И в чем же?

— В том, что ты трус! — не выдерживаю я. — Потому что только трус сначала бьет женщину, а потом отбирает у нее ребенка!

— Алинка и моя кровь, — начинает спорить чисто из-за принципа муж. — Она такая же твоя, как и моя. Ясно?

— Отдай ее мне. Сейчас же! — рвусь мимо Никиты вглубь квартиры, на что он перегораживает мне путь.

— Пошла ты, — усмехается он. — Барахло свое иди забирай, но только то, что купила сама. Вещи, купленные на мои деньги, будь добра, оставь. Вся твоя жизнь легко поместится в пакет из супермаркета, если мы отнимем вещи купленные на бабки, которые в тебя вваливал я. На все про все тебе хватит минут пять, не больше… — договорив, он замахивается на меня, чтобы ударить, отчего я зажмуриваю веки. — Э-э-э! Чувак! — начинает визжать Быков, когда подполковник мягко отпихивает меня в сторону, молча к нему подходит, и…

Обезвреживаем безумно крутым и профессиональным приемом. Прям за секунду.

Теперь Никита больше не может говорить мне гадости, потому что его лицо вжато в пол прихожей, а конечности скручены так, что не высвободится.

— Идите, Быкова, — говорит мне подполковник, держа брыкающегося Никиту на месте. — И не торопитесь. Соберите все, что хочется. И вот, — он бросает мне ключи от машины, — загляните в багажник, у меня там, кажется, завалялся пустой чемодан после командировки.

16. Глава 16. Сирота

Я пулей бегаю по квартире, собирая самое важное. Зря Быков волновался. Пусть подавится тем, что когда-то мне купил. Даже трусов не возьму, пусть сам их носит или шлюшкам своим передаривает.

Пока я ношусь по комнатам как угорелая, в голове почему-то мысли вовсе не о вещах.

Как я могла его любить? Его! Жалкого кобеля, который еще и дочь у меня из рук вырвал. Причем с согласия моей матери, и это моя отдельная боль.

Надо же, как самые близкие люди, зная, что я уязвима, решили взять да побольнее ударить.

За что? — продолжаю я спрашивать себя, из-за чего на глаза наворачиваются слезы.

Ладно, сейчас грустить нельзя. К тому же отдельным, больши́м вопросом является: откуда на мою голову взялся спасающий нас с Алиной подполковник?

И ладно, если бы он разбирался с Никитой, пользуясь должностью, но нет. Евгений даже не заикнулся о том, что он из органов, и, так сказать, коммуникация с Быковым у них происходит чисто по-мужски. Через проявление силы.

Обалдеть.

Я сама Никиту побаивалась в браке, потому что за ним была привычка то по кухонному шкафчику кулаком ударить, то во время нашей ссоры вдавить педаль газа в пол и пойти на опасный обгон.

А ведь он знал, что это меня пугает. Знал и делал, чтобы держать в кулаке.

Я — дура наивная, думала, что это у него темперамент такой. Но, как он сам сказал, наши отношения были воспитанием меня под него.

Вот пусть теперь его воспитает кто-то намного сильнее. Посмотрим, как ему понравится быть слабым.

Складываю все необходимое нам с Алиной на первое время в чемодан, и, стараясь не смотреть на лежащего на полу Никиту, иду к выходу.