Бокал качнулся перед ее лицом.

В конце концов. Ну не отравит же он ее, мелькнула мысль. Аня взяла бокал и отпила глоток. Это оказалось вино, черное, густое и сладкое, неожиданно вкусное. Она застыла.

- До дна, — голос мужчины прозвучал еще ниже.

Он дождался, пока она допьет, и провел большим пальцем по ее губе, собирая капельку. Потом…

Кто же мог знать, что случится потом.

Все было так быстро.

Он просто впился в ее рот губами. Какие слабые протесты? Она вмиг оказалась под ним на диване, а он уже сдергивал с нее платье. Добирался до ее тела с каким-то звериным голодом, ненасытно и беспощадно. Все было так неимоверно горячо, ей показалось, что она потеряла себя.

Наутро он кинул ей на стол пачку документов.

Так она узнала, что стала его женой.

***

Однако стать женой и быть ею во всех смыслах вещи разные.

Ей не позволялось выходить из дома, с кем-либо видеться. А его она видела только изредка за завтраком. И по ночам. По ночам он приходил к ней, и все происходило так же горячо, бесстыдно и голодно. Как в тот безумный первый раз.

Аня этого мужчину не понимала. Ей не о чем с ним было разговаривать. А когда они все же заговаривали, в основном это сводилось к тому, что он приказывал что-то. При этом смотрел на нее тяжело, словно хотел поглотить взглядом. Но иногда, очень редко, можно было перечесть по пальцам, когда ему хотелось, чтобы она обращалась к нему по имени и называла своим мужчиной. И вглядывался в нее с особой жадностью, словно хотел душу вытащить.

Он заваливал ее драгоценностями и дорогими тряпками, но все это ей некуда было носить. Ее по-прежнему никуда не выпускали за пределы тех нескольких комнат, что он определил ей для проживания.

Аня уже думала, что так теперь и проживет свою жизнь.

***

Четыре месяца прошло. Сегодня Он точно так же, как тогда, швырнул перед ней пачку документов, среди которых были ее паспорт и свидетельство о разводе.

Демидов отвернулся, поправляя запонки, и небрежно обронил сквозь зубы:

- Ты мне больше не жена.

Документы разъехались по столу, а он отошел и застыл, заложив руки в карманы.

- Собирайся, у тебя двадцать четыре часа, — проговорил, стоя к ней спиной. – И запомни. Мою фамилию ты себе не оставишь, чтобы не вздумала бегать по судам. Не надейся, что тебе перепадет хоть что-то. Ясно?

Было бы глупо сейчас ощущать боль и непонимание. Еще глупее было бы свою боль ему показывать. Он ведь никогда за человека ее не считал.

Но боль была. Разрывающая сердце, тяжелая.

Аня смотрела на его спину и старалась сосредоточиться на том, что ее наконец выпустят отсюда. Она сможет выйти из этого дома, будет свободна от него. А если она свободна…

- Да, — кивнула Аня его спине и не сдержалась, добавила: — Всегда знала, что ты не мужчина.

Потому что мужчины так не поступают.

Он мгновенно развернулся:

- Ах, я не мужчина?!

В следующий миг она оказалась под ним. Он свалил ее на тот самый диван, набросился, сдирая одежду и дорываясь до ее тела. Дальше было безумие, какое-то болезненно-жаркое, он целовал ее, как одержимый какой-то звериной жаждой. Пока не заставил потерять голову.

Потом он встал, поправил на себе одежду и холодно бросил:

- А теперь вон из моего дома. Чтобы духу твоего здесь не было. Сюда должна приехать моя невеста.

Вот это было ужаснее всего.

То, что она лица не удержала. Аня приподнялась на дрожащих руках и тихо проговорила:

- Не стоило устраивать демонстрацию, можно было сказать, я бы просто ушла.

- Просто ушла?! – он издевательски усмехнулся. – Нет, дорогая. Ты никуда не уйдешь просто так, пока не отработаешь до копейки все, что было на тебя потрачено.