– Ладно, хватит сопли развозить. – Брат поднялся и погрозил мне пальцем: – Приходи в себя, даю тебе два дня.

– Три, – попросила я. – Можешь просто сделать вид, что меня нет.

– Два, – категорично отрезал он. – И не проси меня делать вид, что тебя нет. Ты – моя сестра. Единственная, между прочим.

Я поглубже вдохнула. Слёзы вроде бы кончились, и у меня получилось вымучить улыбку в благодарность брату.

– Хорошо, – сдалась нехотя.

Ощущение было, что чтобы прийти в себя, мне жизни не хватит.

– У меня дела, я уехал. Закажи что-нибудь поесть.

– Хорошо, – кивнула.

Брат задержал на мне взгляд, словно насквозь видел.

– Не будешь есть, я тебя…

– Вернешь отцу! – сдавленно засмеялась я. – Иди уже! – махнула рукой. – Я сама приготовлю.

Он не поверил. Опёрся рукой о косяк, так и прожигая во мне дырку. Волосы у брата были тёмные, глаза кофейного цвета, как у… Даже мысль о Ренате вызывала боль. Правда, на цвете глаз и волос сходство заканчивалось.

Неделю я не видела Рената, а пальцы ныли от невозможности прикоснуться к нему, всё во мне принадлежало мужу.

– Я обещаю, что что-нибудь закажу и приготовлю. И тебе тоже приготовлю. Вот, видишь? – показала ему руки. – Никаких скрещенных пальцев. – Сказала же, обещаю.

– Хорошая девочка, – подмигнул мне Данияр.

Как только за ним закрылась дверь, я всё-таки встала. Потёрла лицо руками и тихо застонала. Прав брат, надо прекращать себя жалеть.

Умываясь, я ужасалась своему виду в зеркале. Глаза опухшие, а лицо будто пчелы покусали. Волосы неделю не мыла, ногти отросли и плакали по мастеру маникюра.

– Какая же ты страшная, – сказала своему отражению. – Не удивлена, что муж тебя бросил. Только и можешь, что страдать. Вот занималась бы делом, а не дома сидела, хрен бы он с тобой так поступил. Клуша! – подытожила я и, выключив воду, направилась было к двери.

Но едва сделала шаг, меня повело. Голова закружилась, я едва успела опереться о стену. Зажмурилась и помотала головой.

Вот до чего себя довела. Надо позавтракать, иначе брат меня и правда прибьёт. Или домой отправит. Не знаю даже, что хуже.

***

Но и с завтраком не задалось. Наверное, не нужно было пить кофе на голодный желудок. На последнем кусочке омлета подкатила дикая тошнота. Я сорвалась с места и едва успела добежать до туалета – полоскало меня, как никогда. Голова закружилась сильнее, виски ныли, и я не сразу смогла подняться с пола. Снова умываясь, клялась себе, что больше ни дня не проведу в постели. Мало того, что кикимора болотная краше выглядит, ещё проблем со здоровьем мне только не хватает!

Вернувшись в комнату, я волей преодолела силу притяжения постели и взяла телефон. На заставке были мы с Ренатом. Провела пальцем по его изображению.

– Как мне тебя разлюбить? – Коснулась его черных как смоль волос, очертила улыбку. Когда он улыбался, у него появлялись ямочки. Я так любила их целовать.

Я не знала, как разлюбить того, в ком полностью растворилась? Кого любила… люблю больше жизни?

Меня вновь замутило.

– Да что же это…

Бросилась в туалет, а через минуту умылась в третий раз. Подняла взгляд и замерла.

Внезапная догадка мигом воскресила надежду на счастливое будущее.

Что, если я беременна?

Кровать больше не манила. Взволнованная, я снова взяла телефон, открыла приложение – календарь женских дней – и… с колотящимся сердцем оперлась о стену.

– Не может быть…

Смотрела календарь, боясь, что перепутала месяц, год или что-то ещё. Но нет!

У меня была задержка уже неделю.

Может, это из-за стресса?

Да, скорее всего из-за него.

Но опомнилась я, когда уже натягивала сапоги, полностью одетая. Схватила ключи, сумку и выскочила за дверь, начисто забыв про недавнюю слабость и опухшее лицо.