− Погоди. Тебе какие препараты назначили после родов? что−то ты мне не нравишься.

− Никакие. Я отказалась от антидепрессантов, сейчас пока не могу их пить, − признаюсь, и знаю, что сейчас отругает.

− Это еще почему не можешь?

− Да я девочку одну кормлю, − объясняю Марте, а та еще больше хмурится. Рассказываю ей о Марьяне. – Ну не могу я бросить малышку, у меня просто совести не хватит.

− А о себе ты когда думать начнешь? – сердится подруга, но я не слушаю, тащу ее под руку в кафе, быстро рассказывая, что больше не могу жить с мужем, подала сегодня на развод. – Вот это новости! Молодец! Пусть валит, мы тебе такого красавца найдем, закачаешься.

− А себе нашла? – киваю на живот Марты, и она снова поджимает губы, цокает языком.

− Нет… папашка все тот же. Пересеклись почти три месяца назад, и вот… вспыхнуло что−то, щелкнуло или перемкнуло. Да ну его, уже давно смылся, и на горизонте не видать. А мне и так хорошо. Не будем о нем.

Поражаюсь, как легко Марта переносит все невзгоды, весело даже. Она сейчас рассмеялась, и я не удержалась. Мы устроились за столиком, заказали себе любимые блюда, и весело болтали о моем предстоящем разводе, строили планы на мою дальнейшую жизнь.

Я даже поделилась с ней историей о том, что жена бросила Романа Александровича, и что теперь он мой босс.

− Так значит, папашка−то у нас одинок? Лидуся, это судьба, не иначе! Красивый хоть? Хотя, чего рассказывать , лучше полюбоваться. Как там твоя фирма называется? «ГарантПлюс»?

Киваю, и уже через полминуты Марта закатывает глаза от удовольствия.

− О, боги! Где таких мужиков делают, а? Если бы не моя беременность, я бы не задумываясь стала бы его окучивать. Но тогда мы с тобой уже не были бы подругами, а стали бы соперницами.

− Не стали бы. Я не собираюсь его окучивать. Он добрый, и красивый, да… но, я еще долго буду раны зализывать. Потому что Юра не даст мне развод. Ему квартира нужна, а это несправедливо, она по наследству переходила, еще от дедушки−профессора папе, потом мне. Вляпалась я…

− Да ничего твой Юра не получит! У вас только авто совместно нажито, и то, грош ему цена, этому корыту. Ну накопления немного, не миллионы.

Пожимаю плечами, помня еще его наезд на меня в роддоме. Он не отцепится, постоянно говорит о том, что обратно в свою тьмутаракань не поедет. А другой такой добренькой с жильем днем с огнем не сыщешь.

− Ничего, два раза откажется разводиться, на третий автоматически разведут. Куда он денется? Полетит вверх тормашками. А если боишься его, то уезжай куда−нибудь, чтобы не нашел. Приедешь, когда все закончится. Его тогда выселить раз плюнуть будет.

− Да куда я уеду? Некуда мне, − возражаю, мотая головой.

Представляю, что Юрка сделает с моей квартирой. Вернусь, а там одни стены. Разгромит все, не задумываясь, или продаст мебель и технику.

Время за разговорами с подругой быстро пролетело, ей в детский сад уже пора, за сыном. А мне не хочется с ней расставаться.

− И давай, бросай уже кормить чужого ребенка, и начинай принимать препараты от депрессии. Ты не знаешь, на что способны стресс и депрессия?

− Знаю, врач рассказывала.

− Вот и хорошо, что знаешь. Но еще не забывай о своей наследственности. И провериться надо бы, ты уже полтора года не была у меня на приеме. Эх−х… вот не напомнишь… я не хочу, чтобы ты как мама твоя… а стресс питает онкологию часто. Я не пугаю, просто предупреждаю.

− А мне уже не страшно, − улыбаюсь, потому что так и есть.

− Вот! Первый звоночек – когда не страшно «уже»! Лида, я тебя силком на обследование потащу, если сама не придешь.