Я в свою очередь иду прямиком на кухню.

— Ага, — Леша быстро ровняется со мной. — Как прошла выставка? Было что-то стоящее? — задает вполне обычный вопрос, но почему-то именно он, заставляет меня вздрогнуть.

Первый порыв — выплеснуть на мужчину все эмоции, которые мне довелось испытать этим вечером и которые вновь просыпаются, стоит вспомнить о неожиданной встрече с Максимом, но я быстро себя останавливаю. Нужно сначала затолкать все чувства подальше, обуздать их, так сказать, а уже потом можно задать роковой вопрос, который так и рвется из меня.

Поэтому прикусываю язык и молча захожу на кухню. Машинально щелкаю выключателем и сразу иду к деревянному гарнитуру.

— Летт? — настороженность отчетливо прослеживается в голосе мужчины, когда я все также молча снимаю чайник с подставки и начинаю наполнять его водой. — Что-то случилось? — Леша волнуется, я это даже спиной чувствую.

Но слова, которые всего несколько секунд рвались из меня, на этот раз застревают в горле. Не понимаю, что со мной. Складывается впечатление, словно меня бросает от одного состояние в другое. Как там говориться? Из огня да в полымя? Да! По-другому описать то, что сейчас со мной происходит никак не получается.

Черт! Нужно взять себя в руки. Нельзя Максиму позволять так сильно влиять на меня. Все-таки прошло целый три года. Тем более, его сейчас же нет рядом. Почему тогда я все равно из-за бывшего мужа нахожусь в ужасном раздрае? Настолько сильном, что у меня руки подрагивают и ладошки потеют? А с учетом, что я держу все тяжелеющий и тяжелеющий чайник, ни к чему хорошему мое состояние точно не приведет.

Благо, тело оказывается сильнее разума.

Поэтому, утопая в противоречивых эмоциях, машинально ставлю чайник обратно на подставку, включаю его, отмечая, как по стеклу разливается синева от подсветки. Упилаюсь ладонями в столешницу и не двигаюсь. Делаю все, чтобы не думать о том, что теперь моя спокойная жизнь перестанет быть таковой.

Понимаю, что ничего критического вроде бы не произошло. Но и своего бывшего мужа при этом прекрасно знаю — если Максим что-то вбил себе в голову, он не отступит. Мой бывший — тот еще упертый баран. А судя по тому, как он со мной сегодня общался и что говорил, Максим, явно, не намерен оставлять меня в покое. Даже наоборот. Могу точно сказать — бывший муж настроен продолжить наше общение, даже против моей воли. И если честно, это пугает до чертиков. Ведь я понятия не имею, как от него отгородится.

— Летта, — Леша кладет ладони на мои плечи, убеждается, что я не отстраняюсь, и только после этого аккуратно разворачивает меня к себе. — Что случилось? — заглядывает в мои глаза. На его лице отчетливо прослеживается тревога, да такая сильное, что на лбу у мужчины появляются три глубокие морщины.

— Ты знал? — вырывается из меня всего два слова, но они значат так много, при этом не говорят ни о чем.

— Знал что? — вполне ожидаемо уточняет Леша и еще сильнее хмурится, а его пальцы, которые все еще сжимают мои плечи, сильнее впиваются в них.

Во рту так сильно пересохло, что приходится тяжело сглотнуть. Но это плохо помогает. Горло, например, все еще саднит, поэтому и голос кажется не моим, когда я спрашиваю:

— Ты знал, что Максим вернулся? — задерживаю дыхание, когда вижу, как меняется лицо Леши. Оно не просто белеет, но еще и его черты ожесточаются. — Знал, да? — сердце болезненно сжимается. Не знаю почему, но я чувствуя себя… преданной что ли. — Конечно, знал, — бормочу. — Ты не мог не знать, Максим же твой лучший друг, — веду плечами, освобождаясь от чуть ли не железной хватки мужчины передо мной. Отхожу назад, но недалеко. На самом деле даже полноценный шаг сделать не получается, ведь я врезаюсь бедрами в край столешницы. Вжимаюсь в нее, чтобы хоть немного увеличить разделяющее нас расстояние и задаю еще один очень важный для меня вопрос. — Почему ты не сказал? — вглядываюсь в глаза Леши в попытке найти в них хоть какие-то ответы. Жаль, что ничего не выходит. Лицо мужчины превратилось в нечитаемую маску. А в глазах виднеется только пустота.