Он не такой.

Не такой, как все.

Спроси меня — знаю ли я человека, хоть отдаленно похожего на Гордея внешне и внутренне, и я не найдусь с ответом.

Ужин протекает относительно спокойно. Неудобных вопросов больше никто не задает. Майя упорно налегает на вино, удивляясь его вкусу, а отец в подробностях рассказывает о том, что это уникальное домашнее вино, от которого никогда не болит голова.

Майя пьянеет на глазах и начинает заваливаться на Гордея, тот придерживает ее, а сам продолжает общение с моими родителями.

Когда мама поднимается, чтобы убрать со стола, отец уходит на перекур, а Майя отправляется в туалет, скорее всего, чтобы вернуть вино обратно в реальный мир, Гор поворачивается и смотрит мне в глаза:

— Детка, такими темпами ты просверлишь во мне дыру, — усмехается нахально.

Закатываю глаза.

— Мир не вертится вокруг тебя, Гор.

— Ревнуешь?

— Я же сказала — нет. Для того чтобы ревновать, надо что-то чувствовать, а у меня внутри ничего нет к тебе.

— М-м, даже как-то обидно это слышать, — делает вид, что страшно оскорбляется.

Я почему-то больше не хочу играть в эти игры.

— Почему ты сказал, что твоим родителям ты безразличен? — спрашиваю серьезно.

— Во-первых, я сказал по-другому, а во-вторых, так и знал, что ты зацепишься за это.

— Но ведь они любят тебя, — продолжаю неуверенно. — Ведь так? На семейных обедах, когда ты был за границей, о тебе постоянно говорили, обсуждали…

— Что обсуждали? — перебивает.

— Ну… тебя, — кручу в голове воспоминания, пытаясь воспроизвести детали хоть одного разговора. — Что ты учишься, потом работаешь, язык учишь.

Гордей откидывается на спинку стула и складывает руки на груди.

— Забей, Оливка. Обсуждали — отлично, значит, не стоит мне верить.

И снова эта напускная веселость.

— Демид говорил мне, что ты не хочешь приезжать домой. Почему ты вернулся сейчас?

— Поначалу за бугром было весело, потом одолела тоска по отечеству. Вот и все, детка. Не ищи глубину там, где ее нет, — смеется беззвучно.

Закусываю изнутри губу и понимаю, что он просто втирает мне удобную историю, которая не вызовет лишних вопросов.

— Мне кажется, ты сейчас врешь, — заявляю твердо.

— Я вообще тот еще пиздабол, — отмахивается легко и поднимается на ноги.

В столовую возвращаются мама с отцом:

— Гор, ты куда?

— Мне пора. Лиза, Женя, спасибо вам за вкусный обед и компанию.

Слишком поспешно идет к выходу, в коридоре сталкиваясь с Майей, которую шатает.

— Гордеюшка, ты домой? Подбросишь меня? — вешается на него.

— Без проблем, красотка.

Они уходят вдвоем, напоследок Майя играет бровями, явно довольная раскладом.

А я просто понимаю, что Гордей сбежал от разговора. Это значит, там есть что бередить и существует риск разбередить то, что мне не понравится.

— А красивая они пара, — мама с улыбкой провожает Гора и Майку.

— Ничего красивого, — злюсь и сама себя не понимаю: какое мне дело до них?

14. Глава 14

Оливия

— Слушай, я вообще ничего не помню. Что было-то? — Майя стонет в трубку. — Помню, уходила с Гордеем, а проснулась у себя в квартире одна.

— Откуда мне знать?

— Ну не Гордею же мне звонить, спрашивать о таких вещах?

— А кому еще? Не думаешь же ты, что я стояла со свечкой? — спрашиваю, закипая.

— Ладно, не злись. Где ты? Может, заедешь в гости?

— Не могу, — со стоном откидываюсь на подголовник автомобильного кресла. — Я на новоселье.

— Чьем?

— Демида и Карины, — отвечаю сквозь зубы.

— Ты, конечно, мазохистка, Оли, — говорит подруга с восхищением.

— Наши родители слишком близко дружат, так что…

— Так что надо не забывать периодически макать тебя в дерьмо прошлого брака. Ясно. Понятно.